В августе 2014 года ОАО представило в налоговую инспекцию пятую уточненную декларацию по налогу на прибыль за 2011 год, включив в безнадежный долг дебиторскую задолженность по ООО в сумме 54,5 млн рублей, выявленную по результатам инвентаризации, проведенной в июле 2014 года.
По результатам камеральной проверки инспекция доначислила налог на прибыль и предложила уменьшить убытки, исключив расходы по контрагенту ООО. Инспекция установила, что в феврале 2011 года ООО ликвидировано по решению единственного участника, которым было ОАО.
При этом ОАО не обращалось в ликвидационную комиссию с заявлением о взыскании задолженности с ООО, хотя было в курсе предстоящей ликвидации ООО. Инспекция также установила, что ОАО оказывало ООО услуги по ведению бухгалтерского и налогового учета с правом подписи первичных документов, в частности, составление актов сверок дебиторской и кредиторской задолженности. Таким образом, списание кредиторской задолженности у компании-должника никак не могло произойти без ведома компании-кредитора.
По мнению инспекции, утверждение ликвидационного баланса ООО уполномоченными представителями ОАО с отсутствующими суммами задолженности ликвидируемого лица обозначает волю налогоплательщика-кредитора прекратить обязательство путем прощения ООО долга.
Компания оспаривала решение инспекции в суде (дело № А76-17567/2015), поясняя, что члены совета директоров не являются бухгалтерами, не владеют информацией о взаиморасчетах с контрагентами. Кроме того, ни в решении налогового органа, ни в судебных актах, не указано, нарушение каких норм налогового законодательства допущено налогоплательщиком.
Суды трех инстанций (постановление кассации Ф09-5866/2016 от 27.06.2016) согласились с инспекцией, признав, что при прощении и последующем учете долга истцом получена необоснованная налоговая выгода в результате неправомерного списания затрат.
