В 2007 году между ООО «А» (покупатель) и ООО «С» (продавец) заключен договор поставки товара. В 2011 году право требования долга с ООО «А» уступлено директору ООО «А» – Р., затем ООО «С» прекратило свою деятельность. В 2013 году Р. передал право требования ООО «А» в целях увеличения чистых активов.
По результатам выездной проверки этой фирмы ИФНС указала на невключение во внереализационные доходы стоимости безвозмездно полученного товара на 92,6 млн рублей. Установлена взаимозависимость компаний – директор ООО «С» является сестрой руководителя и учредителя ООО «А». Таким образом, договор цессии заключен взаимозависимыми лицами, а новый кредитор и должник совпадают – это Р.
Суды трех инстанций (дело № А23-4224/2016) признали законным решение инспекции, указав на создание видимости отношений по уступке прав требования при отсутствии действительного экономического смысла. Суды обратили внимание, что намерений взыскать долг со своей фирмы Р. не имел, так как простил его спустя два года. Размер долга оказался в 920 раз больше стоимости уступленного права требования, ООО «С» действий по взысканию задолженности не предпринимало.
Схема полностью контролировалась Р., а согласованность действий участников сделок способствовала получению налогоплательщиком необоснованной налоговой выгоды в виде занижения внереализационных доходов.
Суды (постановление кассации Ф10-226/2018 от 14.03.2018) признали, что сделка поставке товара носила безвозмездный характер, следовательно, его стоимость в силу пункта 8 статьи 250 НК подлежала включению в состав внереализационных доходов для целей налогообложения прибыли.
