В 2011 году ООО «А» перечислило поставщику (ООО «К») предоплату по договору поставки, однако товар поставлен не был. В 2015 году ООО «А» списало задолженность за счет резерва по сомнительным долгам в связи с истечением срока исковой давности.

По результатам выездной проверки ИФНС доначислила ООО «А» налог на прибыль, пени и штраф, разъяснив, что безнадежный долг возник вне связи с реализацией и не может участвовать в формировании резерва.

Положения подпункта 2 пункта 2 статьи 265 НК позволили бы учесть такую сумму безнадежного долга непосредственно во внереализационных расходах, однако установлено, что решением суда сделка с ООО «К» признана фиктивной, документооборот – формальным. От имени налогоплательщика договор был подписан директором по экономике и финансам П., который признан виновным по части 1 статьи 160 УК за присвоение и растрату чужого имущества. П. знал, что сделка исполнена не будет, однако подписал документы.

Суды трех инстанций (дело № А55-9808/2017) признали законным решение инспекции, указав, что сделка учтена компанией не в соответствии с ее действительным экономическим смыслом, и действия налогоплательщика направлены на получение необоснованной налоговой выгоды. Отклонен довод компании о том, что убытки понесены в результате преступных действий работника П.

В решении кассации (Ф06-29175/2017 от 07.02.2018) указано: «тот факт, что общество понесло убытки в результате преступных действий своего работника, не свидетельствует об отсутствии выявленных нарушений и об отсутствии вины самого общества в совершении этих нарушений». Суды учли, что к П. за взысканием убытков по договору налогоплательщик не обращался.