Говоря об «офшорной аристократии» России, Владислав Сурков подразумевал немногочисленную группу богатых россиян, которые владеют имуществом через офшорные компании. Но гораздо важнее офшорной аристократии денег — «офшорная аристократия таланта». Блез Паскаль сказал, что достаточно уехать 300 интеллектуалам — и Франция превратится в страну идиотов. По разным данным, с 1991 г. Россию покинуло более 200 000 ученых и инженеров, большинство из которых устроились на высокооплачиваемую работу в США, Европе, Азии.
Отток российских ученых принес значимую выгоду принявшим их странам. По некоторым оценкам, около 30% программного обеспечения Microsoft создается русскими иммигрантами в Америке. Но это нанесло урон России, стоимость утечки мозгов на пике оттока оценивалась в $20-50 млрд в год плюс долгосрочная стоимость утраты конкурентного преимущества.
Но это не все. Можно говорить также о массовом исходе из интеллектуальной сферы. По оценкам Всемирного банка, с 1991 г. около 1 млн ученых перешли в неинтеллектуальную область. У многих есть наготове история о таксисте с кандидатской степенью по физике.
Конечно, большинство ученых уехали в 90-е, когда в науке не было денег. В тот период в Россию хлынул приток иммигрантов из стран СНГ — от 100 000 до 1 млн приезжих в год с 1991 г. Таким образом, статистически утечка мозгов была перекрыта притоком мигрантов, но по сути имел место процесс вытеснения высококвалифицированных специалистов работниками более низкой квалификации.
Сегодня гораздо меньше ученых уезжают, но и возвращаются немногие. Это естественно: те, кто покинул Россию, как раз закрепились на новых местах. Пожалуй, есть всего три причины, по которым ученые возвращаются в Россию. Одни чувствуют ностальгию по родине. Другие находят возможности для открытия бизнеса в России: программисты, эмигрировавшие когда-то в США, возвращаются, чтобы организовать компании, используя преимущество низких цен. И наконец, третьи возвращаются из соображений престижа — чтобы возглавить исследовательские институты или стать советниками крупных российских компаний.
Чтобы вернуть как можно больше ученых, российскому государству необходима программа, обеспечивающая достойную заработную плату тем, кто готов вернуться. Так или иначе главное решение проблемы «офшорной аристократии знаний и богатства» заключается в том, чтобы сделать Россию привлекательной для таланта и денег. Конечно, материальный фактор важен, но привлекательным должен быть и общечеловеческий климат, а это достигается не только деньгами. Сила притяжения страны, ее «мягкая сила» определяется качеством жизни, неформальной позицией в мире, надеждами и ожиданиями граждан. Во всех этих отношениях России еще предстоит большой путь.
