Известно, что в России кредитные организации составляют две формы отчетности — по российским и международным стандартам (соответственно РСБУ и МСФО). Отчетность по РСБУ, составляемая банками в обязательном порядке, предоставляется в Центробанк, где внимательно изучается надзорными департаментами на предмет ловли блох и принятия соответствующих мер. На российской отчетности базируются все обязательные и необязательные нормативы Банка России начиная от страшной достаточности капитала до какого-нибудь ущемленного в правах двузначного «Н». Не суть.

Международную отчетность, которая и готовится в два-три раза дольше, чем РСБУ, и стоит дороже (на одних аудиторов уходит прорва клиентских денег — а чьих же еще?) в ЦБ предоставляют справочно, хоть и в обязательном порядке. Это значит, что регулятор никаких далеко идущих выводов из этой отчетности не делает.

Это объяснимо — тут с российской бы успеть разобраться, а надзорный штат в ЦБ не очень большой (хотя многие, наверное, не согласятся). Что такое 3—4 тысячи человек для восьмидесятитысячного коллектива и тысячи коммерческих банков? Между тем в ЦБ все признают уже не первый десяток лет, что отчетность по МСФО лучше, объективней, а в некоторых местах даже понятней. Мероприятия по переводу организаций финансового сектора на МСФО предпринимаются регулярно с прошлого века (уж извините за пафос), но проблема эта уже давно своей нерешаемостью напоминает зеноновского Ахиллеса, который никак не догонит черепаху, как бы быстро он не бежал. Но то, что у Зенона было теоретическим парадоксом, у ЦБ превратилось в кошмарную реальность. Если на рубеже веков каждое изменение нормативов декларировалось как еще один шаг, приближающий банки к великой цели перехода на МСФО, то теперь уже лет пять победных реляций не слышно. Похоже, регулятор понял, что легче догнать линию горизонта, чем МСФО.

Вывод из этого всего следует самый нелицеприятный как для банков, так и для их регулятора. Официальные лица говорят, что кризис кончится вот-вот, осталось только за угол завернуть, а цифрами это никак не проверяется. Нет, конечно, ЦБ регулярно издает очень подробную статистику, где все активы-пассивы с разбивкой по регионам, филиалам, группам банков в зависимости от величины, гражданства акционеров и чуть ли не половой принадлежности СЕО. Но доли проблемных кредитов в общем портфеле, из-за которой банки то ли вот-вот начнут загибаться, то ли нет, до сих пор никто сказать не может. То есть она показана в отчетности по МСФО, но, как уже было сказано выше, сводить ее по всей банковской системе ЦБ недосуг, ибо отчетность эта с точки зрения надзора неофициальная. Что уж говорить о таких показателях, как объем реструктурированной задолженности — эти цифры, наверное, так и останутся навсегда недоступны для широкой публики. То есть для банковских клиентов.

Впрочем, Центральному банку, видимо, уже самому надоело мучить себя и других. На завершившимся недавно в Санкт-Петербурге международном банковском конгрессе директор департамента банковского надзора Алексей Симановский сообщил, что вскоре (якобы уже с начала следующего года) банки должны будут показывать в качестве просроченной задолженности не только отдельные платежи по кредитам, но весь объем кредитов, по которым допущена просрочка. Что, безусловно, является большим шагом вперед. По его словам, ожидать, что банки наконец-то обяжут раскрывать полную картину порчи своих закромов, можно будет уже в ближайшие месяцы. Но опять-таки не для широкой публики, а лишь для самого ЦБ в целях анализа ситуации.

Это, конечно, лучше, чем ничего. Потому что от кудринских 10% до обещанных Германом Грефом 30% просрочки слишком большая дистанция. Когда у надзора появятся реальные цифры, его руководители, может быть, поделятся ими с журналистами. Но если это и произойдет, то сенсаций не будет. Потому что в Банке России уже сейчас не считают, что просрочка серьезно повлияет на скорость сокращения кредитных организаций. Так, на том же питерском конгрессе директор департамента лицензирования деятельности и финансового оздоровления кредитных организаций ЦБ Михаил Сухов заявил, что ожидать существенного сокращения числа банков не стоит. Как было их у нас около тысячи — так и останется. Убыль же будет идти своим обычным порядком, со скоростью около 50 банков в год. Есть в этом некое противоречие — как памятный по детству подсчет: «по итогам конкурсов мальчики набрали 20 очков, девочки — 30, а победила дружба». Впрочем, банки в этот раз точно будут считать по осени.