Министр финансов РФ Алексей КУДРИН считает, что 2009-й будет самым трудным годом для российской экономики за последние 9 лет. А для мировой он станет одним из худших за всю послевоенную историю. Об этом министр заявил в интервью телеканалу «Вести».
— Год уже закончился, можно подводить первые итоги. Как исполняется бюджет 2008 года?
— Бюджет 2008 года будет исполнен. У нас будет исполнен и по доходам выше, чем прогнозировалось, и по расходам мы выйдем практически на 100%. Недостатка в средствах нет. Бюджет будет закончен успешно и с учетом того, что у нас до середины 2008 года экономика шла в гору, и только во второй половине года стало чувствоваться влияние мирового кризиса. Мы получим существенное превышение доходов над расходами.
— То есть профицит будет?
— Да. В этом году профицит будет чуть меньше 5% ВВП.
— Серьезная цифра.
— Да, это почти 2 трлн рублей. Еще сумеем накопить и отложить на черный день, который может наступить.
— Ну, про черный день мы поговорим попозже. Хотелось бы узнать поточнее вот о чем: насколько доходы бюджета упали именно в III, IV кварталах? Есть какие-то предварительные подсчеты?
— III квартал в основном отработали хорошо. Никаких существенных отклонений нет. Конечно, мы уже почувствовали первое уменьшение прироста. В IV квартале будет снижение доходов по целому ряду налогов. Это связано с уменьшением темпов экономического роста. И понятно почему. Страна просто стала получать в 3,5 раза меньше доходов и валюты от продажи нефти. Это означает, что, к примеру, нефтяники или газовики получили ниже доходы, заплатили меньше налогов в федеральный и местные бюджеты.
— Нужна ли помощь правительства регионам — и каким, на ваш взгляд?
— Да, меры нужны, и мы уже их приняли. В конце года правительство приняло решение о дополнительной поддержке регионов почти на 30 млрд рублей. Это средства, во-первых, пошли тем регионам, у которых сильно в течение года выросли расходы на мазут и на топливо. А также регионам, у которых снизились прибыли и т. п. Мы помогли также выполнить задачу по повышению заработной платы, которая, напомню, с 1 февраля этого года повысилась на 14% во всех регионах.
— А долгов сейчас много по зарплате в регионах?
— По субъектам РФ и муниципалитетам нет долгов. Я хочу, чтобы мы все помнили, что когда объявляются цифры по наращиванию долгов по зарплате, имеется в виду коммерческий сектор, промышленность. Бюджетная система не имеет долгов по зарплате. Иногда показываются в каких-то субъектах переходящие задолженности, которые связаны с тем, что зарплата платится 1 числа каждого месяца. Бывают небольшие задержки, но в бюджетной сфере недостатка в средствах для выплат зарплат нет. И в следующем году мы особенно проследим за тем, чтобы всем бюджетникам выплачивали зарплату вовремя.
— Сейчас во всем мире, в России в частности, государственная поддержка широко предоставляется предприятиям, испытывающим трудности. Недавно был объявлен список стратегических предприятий — их почти 300. Откуда будут деньги взяты на поддержку этих компаний?
— Создание самого этого списка имеет серьезную под собой основу. Главная задача его в том, чтобы они получили поддержку не от государства, а в обычных банках, в том числе и там, где они всегда были клиентами. Чтобы кредиты были на нормальных условиях (сегодня — это 15—18% годовых, ниже нельзя).
— Почему?
— Потому что, если говорить о ставках в процентах, то, во-первых, капитал из России убегает. Отток капитала вызывает девальвацию рубля. И чтобы у нас не было такой резкой девальвации, ставки в России должны быть выше. Тогда капитал не убежит. Это общемировая практика, актуальная для России. Если нам придется опустить ставку, то не только увеличится отток капитала, но и вырастет инфляция. Мы получим весь пакет негативных явлений. К сожалению, многие этого не видят или не чувствуют. Многие думают: как же так, в США ставка снижается, а в России она должна повышаться? В Соединенных Штатах совершенно обратная ситуация. В Америке цены падают драматически, что вызывает обрушение промышленности. И снижение кредита до нуля не спасает ее, потому что эти кредиты банки не готовы давать предприятиям. Но самое главное, продукция падает по цене настолько, что никто ее не готов покупать, все ждут, когда она упадет еще больше. Вот такая ситуация на рынке вызывает дефляцию, то есть уменьшение инфляции.
— Это ужас всех экономистов и предпринимателей?
— Из дефляции очень трудно выйти. Это означает, что промышленность будет стагнировать в США ближайшие несколько лет. Сейчас инфляция там — 2%. И она продолжает падать. А в России ситуация обратная. У нас инфляция сохраняется на высоком уровне (выше 13%) с учетом эффекта девальвации. Курс уже больше 29 рублей за доллар, а когда-то был 24. Мы планируем, что в среднем в следующем году будет 31—32 рубля. Это означает, что девальвация вызовет дополнительную инфляцию. Весь импортный товар станет дороже. Инфляция в России будет расти, а в США — падать.
— И поэтому у нас будут высокие ставки?
— Конечно, ставки кредита не могут быть ниже инфляции. Тогда банки будут работать в убыток, обанкротятся и перестанут кредитовать экономику вообще. Мы предполагаем, что экономические условия сложатся так, что мы к середине следующего года сумеем затормозить инфляцию.
— Насколько? В два раза, в три?
— При том прогнозе, который мы сейчас взяли за основу, прирост экономики — 2,4% при цене на нефть 50 долларов, инфляция будет 11%, то есть ниже, чем в этом году. В 2008-м она составила, по нашим подсчетам, 13,5—13,8%. Но мы понимаем, что если цена на нефть будет ниже — не 50, а 30 долларов.
— Сейчас она стоит 36.
— Да. Но если снизится — повлияет и на курс, и инфляция будет выше, может дойти до 15%.
— А курс?
— Курс чуть-чуть изменится, но несущественно.
— 33—35 рублей за доллар?
— Сейчас трудно угадать. Это зависит от общих условий. Но никаких драматических изменений не будет.
— Озвучиваются какие-то совсем фантастические цифры — 40—50.
— Нет, нет, таких цифр мы не прогнозируем.
— Вернемся к тем стратегическим предприятиям. Каков был критерий отбора их и что делать остальным компаниям? Почему банки не кредитуют реальный сектор?
— Да, банки очень серьезно подвергаются критике по этому поводу.
— Почему? Казалось бы, они получают большие государственные средства, почти 4 трлн рублей. А в экономику пришла в виде кредитов предприятиям примерно половина от этой суммы.
— Это связано с тем, что, когда банкам начинают задерживать выданные уже ранее кредиты, банк должен оценить этот кредит как проблемный и зарезервировать часть средств на случай, если кредит ему не вернут. А у банка есть обязательства перед вкладчиками, перед другими кредиторами. Поэтому банк начинает резервировать сумму для того, чтобы остаться кредитоспособным. Мы не должны допустить банкротства банков. Ну, например, в октябре и начале ноября многое было связано с тем, что очень многие вкладчики решили забрать свои деньги у банка. В некоторых средних банках забирали до 20—30% от всех вкладов. А у банка деньги размещены в кредиты.
— То есть фактически это банкротство могло наступить?
— Могло бы. И в этой связи банки накапливали резервы, чтобы погашать платежи. По сути, поддержка государства их спасла. Мы (и Владимир Путин сказал об этом тоже) предотвратили серьезный кризис в банковской системе, когда начался ажиотаж, панику вкладчиков, предприятий, которые тоже стали не доверять тем банкам, где держали счета. Мы это преодолели. И уже со второй половины ноября и первой половины декабря мы наращивали возможности кредитования реального сектора. Но и здесь остаются проблемы, потому что предприятию, кроме имеющегося, нужен еще кредит. Банки не могут давать кредиты организациям, у которых резко ухудшаются финансовые показатели. Они боятся и просят двойное, тройное обеспечение, залог под этот кредит. Но тогда, раз тройной залог, то, значит, и кредитов в три раза меньше. Вот это стало серьезной проблемой, как бы «тромбом».
— Как ликвидировать этот «тромб»?
— Правительство приняло несколько решений. Первое — создать системообразующие банки, чтобы в отношении этих банков государство взяло дополнительные риски на себя. Также есть список системообразующих предприятий, которые мы в первую очередь должны обеспечить кредитами. Это попытка решить проблему административными средствами. Но мы должны сегодня прямо признать: рыночные механизмы в условиях такого беспрецедентного кризиса не срабатывают. Поэтому мы должны подставить плечо и пережить этот трудный момент.
Во-вторых, относительно возможности участия в капитале, госзаказе, реструктуризации налоговой задолженности. Это коснется небольшого числа предприятий, которым мы реально можем помочь. Но в этом списке будут и организации, которые не могут получить кредита — те, которым банки не дадут кредита даже при поддержке государства. Определять кандидатов на помощь будет правительственная комиссия, которую будет возглавлять заместитель министра экономики. То есть присутствие в списке помощи не гарантирует.
— То есть получить кредит нельзя будет автоматически?
— Нет, присутствие в списке не означает, что все эти предприятия получили индульгенцию от всего. Это могло бы вызвать иждивенческие настроения и даже попытку воспользоваться ситуацией или злоупотребить ею. Но в этой связи мы не ограничиваемся этим списком. Мы предложили субъектам РФ создать такие списки на местах. И банки — Сбербанк, Внешторгбанк, Россельхозбанк — должны участвовать в рабочих группах и на своем уровне помогать более мелким банкам. По оценке Минфина, таких предприятий вместе с федеральным списком окажется около 1 500.
— Вы говорите о том, что будете поддерживать предприятия, но воплотить это в жизнь получится не так уж скоро. А пока что мы наблюдаем, к сожалению, спад в экономике. Как это может повлиять на доходную часть бюджета следующего года? Предполагаете ли вы, что он может быть дефицитным? Такой сценарий вы рассматриваете?
— Мы ожидаем в следующем году снижения доходов по сравнению с нашим прогнозом, и мы точно не получим прежних объемов нефтегазовых доходов. У нас уже не будет превышения доходов над расходами. Не получим мы и прочих доходов, не связанных с нефтью и газом, к примеру, НДС.
Мы ожидаем, что сумма бюджета составит до 2,5 трлн рублей, которые нам придется заместить из Резервного фонда. Цифра очень предварительная. Мы считаем, что 2009 год будет самым трудным для российской экономики за последние 9 лет и очень непростым годом в мировой экономике. Я не помню такого плохого года — даже по сравнению со статистикой послевоенного времени. Россия не может быть вне этой мировой ситуации. Нашу продукцию — нефть и газ, металлы — покупают во всем мире, но мы получим от этого в 3—3,5 раза меньше доходов, чем обычно. Это скажется на всех наших планах строительства, планах выплаты зарплат и в среднем по экономике, в бюджетной среде. Поэтому мы должны быть к этому готовы.
— Алексей Леонидович, а что, если цена на нефть упадет до 30 и даже 20 долларов? Есть такие разговоры среди аналитиков, причем они серьезно об этом говорят. Что тогда будет делать государство?
— Повторяю, у нас есть такой запас прочности, чтобы пройти и 30 долларов за баррель, и 20 долларов за баррель. Наши планы несколько придется скорректировать. Не снижая уровень расходов, даже при 30 и 20 долларах мы не собираемся снижать уровень расходов, по крайней мере, федерального бюджета. И мы, конечно, часть расходов переориентируем, если будет такое глубокое падение, на те проекты, которые поддерживают экономику и дают дополнительный спрос. Но это не затронет ни заработную плату, ни пенсии. Все эти бюджетные расходы будут выполняться в 100-процентном объеме.
— Гражданам не о чем беспокоиться?
— Бюджетникам — не о чем. Ни военнослужащим, ни врачам, ни учителям. В субъектах РФ на зарплату, на выплату социальных пособий всегда средств хватит. Федеральный бюджет подставит плечо и субъектам РФ. Меньше придется, может быть, что-то строить, закупать оборудование. Именно этот год и, может быть, 2010-й будут сложными с точки зрения бюджетной системы. Но больницы, школы, все коммунальные службы будут работать бесперебойно. Здесь никаких проблем или уменьшения финансирования не ожидается.
— Алексей Леонидович, но у нас есть еще такое большое мероприятие, как Олимпиада, туда вложены огромные средства. Бюджет справится?
— Конечно, Олимпиаду мы потянем. Не так много таких объектов. Да, это большая стройка, сотни миллиардов рублей, но они у нас есть. Мы не видим настолько драматического падения доходов, которые бы не позволили нам проводить эту стройку.
— Что касается доходов бюджета. Рассматриваете ли вы возможность изменения налоговой нагрузки на предприятия как в одну, так и в другую сторону?
— Налоговая нагрузка на предприятия снижена с 1 января 2009 года по всем направлениям.
— Кроме НДС.
— Я имею в виду, она уменьшена по всем отраслям, когда снижение налога на прибыль затронет все отрасли: и добывающие, и перерабатывающие. Сейчас мы наблюдаем увеличение амортизации на 30%. Это означает, что при постановке оборудования на баланс или завершения строительного объекта сразу 30% идет на уменьшение налогооблагаемой прибыли. То есть в первый же год.
— Это сохраняет деньги у предприятия?
— Да, таким образом предприятиям как можно быстрее возвращают эти средства. И эта премия увеличена с 10 до 30% с 1 января. Это касается и добывающих, и перерабатывающих отраслей. Кроме того, нефтяная отрасль снижает НДПИ, налог на добычу полезных ископаемых. И в данном случае общее суммарное сокращение нагрузки на нефтяной сектор с учетом и прибыли, и амортизации, и НДПИ составит около 250 млрд рублей в следующем году.
— НДПИ снижается?
— Снижается НДПИ, и экспортная пошлина автоматически тоже. Дополнительно к этому плановому снижению еще почти на 10 млрд долларов мы уменьшили налоговую нагрузку нефтяному сектору. А налог на добавленную стоимость мы не собираемся сокращать в следующем году. Продолжаем работать и по налогу на добавленную стоимость уже для 2010 года. Определимся примерно в апреле-мае.
