В период кризиса трудно, да и, наверное, не стоит верить в прогнозы. Тем более, что в последнее время они разнятся как никогда прежде. В отношении «начала конца» экономического спада нет согласия даже в российском правительстве и его окружении. Но все пророчества либо рассыпаются в прах, либо обретают реальные очертания только тогда, когда на поверхности оказываются, как говорится, только «голые» цифры. На них строит свои выводы директор Института информационного развития ГУ–ВШЭ Владимир Бессонов.
«СП»: - Владимир Аркадьевич, прогнозы оптимистов оправдались, и российская экономика уже нащупала дно?
- Да, оптимистические прогнозы, которые звучали в марте-апреле, подтвердились. Анализ динамики промышленного производства показывает, что нижняя точка была в январе, а февраль и март демонстрирует уже определенный подъем. И если эту динамику сопоставить с динамикой других экономических показателей, то, в общем, все увязывается, все складывается в единую общую картину. Есть основания полагать, что мы достигли дна. И есть основания полагать, что уже начался некоторый подъем. Насколько он закрепится в дальнейшем, будет видно по новым данным, которые мы получим где-то в 20-х числах мая. Но пока вот те предположения о позитивном развитии находят свое подтверждение в данных статистики.
«СП»: - И пока нет никаких примет приближения новой волны экономического спада, о которой говорили министр финансов Алексей Кудрин, глава Сбербанка Герман Греф?
- Логика здесь вот какая. Насколько я понимаю, Греф имел в виду то, что заемщики вынуждены будут отдавать долги, кредиты, взятые на короткий срок, и в ситуации продолжения спада это будет сложно, почти невозможно. Но если у нас спад прекратился, и наметились совсем иные тенденции, то и ситуация с возвращением кредитов может выглядеть совсем иначе. Эта ситуация мне весьма напоминает то, что в свое время было названо «проблемой 2003-го года». Дело в том, что когда десять лет назад у нас был предшествующий кризис, то люди, вооружившись калькуляторами, посчитали, когда и какие долги должна будет отдавать Россия, то получалось, что пик возврата долгов, пик возврата кредитов – 2003-й год. Ну, и тогда, десять лет назад, стали говорить о «проблеме 2003-го года», мол, как мы выкрутимся из нее и т.д. Но когда пришел 20003-й год, мы этой проблемы практически не заметили просто потому, что у нас был интенсивный подъем экономики. Когда у нас есть долги, и при этом экономический спад, то это одна проблема, а когда есть долги, но происходит подъем, то это совершенно другая ситуация.
«СП»: - И если нынешняя тенденция сохранится, то Герман Греф обманется в своих мрачных ожиданиях?
- Я склонен думать, что если нынешние позитивные тенденции закрепятся и продолжатся, то не будет особых проблем с возвратом кредитов. Да, кто-то разорится, но это будет естественный процесс. Такое происходило и до кризиса. А кризис выполняет очищающую функцию - он санирует неэффективные предприятия. Неэффективный бизнес уйдет, но я не стал бы описывать это в терминах «второй волны кризиса». Я достаточно уверенно могу говорить о том, что у нас улучшилась ситуация в реальном секторе экономики. И пока я не вижу причин, которые могут серьезно воспрепятствовать продолжению этого улучшения. Поэтому я считаю, что острота остаточных проявлений кризиса будет гораздо меньше.
«СП»: - Недавно британские аналитики пришли к выводу, что Россия окажется в числе стран, которые первыми выйдут из кризиса. Это связано с тем, что наш рынок развивается, и при этом мы не так уж обременены внешними долгами?
- В какой-то мере это связано с развивающимся рынком. Но, по большей части, преимущество России в том, что наше «домашнее хозяйство» не в такой мере задолжало, как в развитых странах Запада. Там люди привыкли жить в долг, чего пока нельзя сказать о россиянах. В период выхода из кризиса это будет преимуществом. Кроме того, у нас есть колоссальные недоиспользованные резервы.
«СП»: - Например?
- Скажем, рано или поздно у нас будет развиваться нормальное жилищное строительство – через нормальную ипотеку. Об этом уже достаточно долго говорят, и в последние годы здесь наблюдался значительный рост. Вот этот эффект жилищного строительства – это колоссальный резерв увеличения спроса, колоссальный резерв нашего экономического роста. Сюда же можно отнести инфраструктурные проекты.
«СП»: - То есть, наши минусы, в определенный момент обращаются в плюсы?
- Мы отличаемся от развитых стран тем, что многое у нас лежит под ногами, а мы этим просто не пользуемся. Или используем это недостаточно эффективно. Мне кажется, это может быть определенным фактором дальнейшего экономического подъема.
«СП»: - Проблема возврата или невозврата кредитов напугала не только банкиров. Наверное, пережив кризис, россияне гораздо меньше, чем в докризисное время будут записываться в банковские должники?
- Тут я надеюсь не на испуг, а на полученный урок. Теперь люди начнут думать, когда соберутся брать кредиты. Нынешние проблемы заставят их задуматься. Кризис многим преподнес горький урок. Вот, например, в каком-нибудь уральском городке, построенном вокруг единственного градообразующего предприятия, на волне роста цен на сырьевую продукцию стали платить какие-то деньги. Так вот люди вместо того чтобы отложить что-то на черный день, поспешили все потратить и влезли в гигантские долги. А потом выплаты зарплат либо резко уменьшились, либо прекратились вообще. Надеюсь, это станет прививкой на будущее против такого нерационального поведения.
«СП»: - Беспечность обычных людей, которым, в лучшем случае, известны только азы экономики, понять можно. Но чем объяснить стратегический промах менеджеров крупных корпораций, узнавших о кризисе, только когда в компании постучали кредиторы, а расплачиваться с ними, оказалось, нечем?
- Да, это явление в еще в больших масштабах имело место в корпоративном секторе. Год назад для российских экспортеров сырья и энергоносителей условия были фантастически выгодные, и с каждым днем еще и продолжали улучшаться. Но как только они не то чтобы стали плохими, а просто перестали быть фантастически выгодными, говоря на бытовом языке - халява прошла, то многие наши экспортеры, многие наши крупнейшие компании вдруг оказались на грани, ну, если не разорения, то на пороге серьезных трудностей. Это заставляет усомниться в квалификации менеджмента этих компаний. Однако вопрос здесь не в том – брать или не брать кредиты в будущем – ведь альтернативы-то этому нет. Если мы хотим нормально развиваться, то мы должны брать кредиты. А банки должны их давать, иначе зачем существуют банки? Проблема в том, что надо уметь брать и уметь давать кредиты. И важно этому научиться на нынешнем опыте. И, слава Богу, что это у нас случилось сейчас, а не несколькими годами позднее, и в несопоставимо большем масштабе. Поэтому мы должны научиться чему-то на этом примере, который, как я надеюсь, для нас не будет фатальным.
