В 2008 году ООО «Э» получило в банке кредит при поручительстве, в том числе, ООО «Н». В 2009 году в отношении ООО «Э» введена процедура наблюдения. В ходе конкурсного производства банк уступил право требования к ООО «Э» в адрес ООО «М». В 2014 году ООО «Н» на основании мирового соглашения выплатило ООО «М» задолженность с начисленными процентами. Суммы основного долга и процентов учтены в расходах ООО «Н».

По результатам выездной проверки инспекция доначислила налог на прибыль, пени и штраф, установив взаимозависимость компаний и признав расходы экономически необоснованными.

Компания объясняет сделку намерением спасти своего основного покупателя – ООО «Э» – от банкротства и ликвидации. Отсутствие прямой экономической выгоды от предоставления поручительства, по мнению компании, не делает его экономически неоправданным.

Но суды трех инстанций (дело № А50-6592/2017) признали законным решение инспекции, установив, что информация о наличии рисков несвоевременного возврата платежей по кредиту отражена в годовом отчете ООО «Н» за 2008 год. Доход участниками сделки не отражался: ООО «Э», не вернув кредит, внереализационные доходы не отразило, ООО «М», получив доходы в виде процентов, налог на прибыль также не исчислило и не уплатило. На момент рассмотрения дела фирмы ликвидированы.

Суды решили, что уступка прав требований и банкротства фирм позволило перенести весь объем задолженности не на заемщика (ООО «Э»), а на поручителя (ООО «Н»), за счет которого произошло финансирование сделки по кредитованию взаимозависимого лица, что привело к возникновению у поручителя допрасходов, не связанных с предпринимательской деятельностью.

Суды (постановление кассации Ф09-7245/2017 от 13.12.2017) учли, что после банкротства ООО «Э» основным покупателем истца стало ОАО, входящее в один холдинг с ООО «Э». В результате смены контрагентов показатели работы истца не ухудшились.