Участниками компании было принято решение о ликвидации, назначен ликвидатор, в регистрирующий орган сданы все необходимые документы, включая промежуточный ликвидационный баланс. Сообщение о ликвидации было опубликовано.
Инспекция отказала в регистрации ликвидации, сославшись на подпункт «м» пункта 1 статьи 23 федерального закона 129-ФЗ, согласно которому отказ в госрегистрации допускается, если до внесения записи в ЕГРЮЛ поступит судебный акт, запрещающий регистрационные действия. В данном случае судебными приставами наложен арест на имущество обоих участников ликвидируемого общества в виде долей в уставном капитале компании.
Представители компании оспорили решение в суде (дело № А40-108459/2015), полагая, что указанные запреты касаются регистрации сделок по отчуждению имущества, перехода прав на имущество от должников к третьим лицам и не запрещают ликвидацию компании.
Суд первой инстанции отказал в удовлетворении иска. Апелляция отменила его решение, установив, что в ходе процедуры ликвидации не было заявлено требований кредиторов, доли участников ничего не стоят, а в отношении одного из участников компании было окончено сводное исполнительное производство.
Кассация (Ф05-7864/2016 от 22.06.2016) отменила решение апелляции, указав, что поступление в регистрирующий орган запрета судебного пристава-исполнителя на совершение определенных регистрационных действий является основанием для отказа в госрегистрации. Суд отклонил письмо судебного пристава от 20 мая 2015 года об окончании сводного исполнительного производства в отношении одного из участников компании, поскольку на момент принятия решения от 28 июля 2014 года у регистрирующего органа такие сведения отсутствовали.
Также были отклонены доводы истцов об отсутствии экономической целесообразности деятельности компании из-за отсутствия имущества, поскольку регистрирующий орган не вправе проводить правовую экспертизу поступивших на регистрацию документов.
Дело приведено в обзоре судебной практики, направленной письмом от 10 октября 2016 г. N ГД-4-14/19159@.
