24 июля 2014 года в ЕГРЮЛ внесена запись о предстоящей ликвидации компании, сообщение опубликовано в соответствующем издании. Банк-кредитор направил в адрес ликвидатора требование о включении задолженности в реестр требований кредиторов.
23 апреля 2015 года в ЕГРЮЛ повторно внесена запись о ликвидации компании, сообщение о ликвидации опубликовано в соответствующем издании. 14 августа в ЕГРЮЛ внесена запись о прекращении деятельности компании в связи с ликвидацией.
Банк, считавший себя кредитором компании, попытался оспорить запись в суде, ссылаясь на отсутствие в ликвидационном балансе сведений о задолженности перед банком. Банк указал на направление в адрес компании требования о возврате кредитов и начисленных процентов, а также на наличие неразрешенных споров в суде. Банк отметил, что почтовое отправление с требованием о включении в реестр требований кредиторов вернулось после истечения срока хранения.
Суды трех инстанций (дело № А40-225657/2015) отказали в удовлетворении требований, указав на статью 64.1 ГК - в случае отказа ликвидационной комиссии удовлетворить требование кредитора или уклонения от его рассмотрения кредитор до утверждения ликвидационного баланса юрлица вправе обратиться в суд.
В данном случае для госрегистрации в связи с ликвидацией компании представлены все необходимые документы.
Суды отклонили ссылку истца на заключенные кредитные договоры и банковские выписки, поскольку они не подтверждают наличие задолженности, учитывая обеспечение обязательств залогом. Суды (постановление кассации Ф05-12138/2016 от 25.08.2016) также установили, что по одному из дел, открытых в суде, заявление оставлено без рассмотрения, а по другому - прекращено в связи с отказом от иска.
Требование от 15 августа 2014 года, адресованное ликвидатору, направлено по неправильному адресу. То есть, банк не доказал, что на момент ликвидации компании было известно о требованиях банка.
