Наука и квазинаука. Экономика. Оценка (метод ДДП)

В статье обсуждается вопрос о том, чем является оценка компаний: наукой, квазинаукой, пранаукой, совокупностью приемов,способов, правил, навыков, наукообразным бизнесом. Для прояснения этого вопроса в статье проведен анализ понятия «наука» с целью выяснить, чем наука отличается от квазинауки. На примере оценки и науки предпринята попытка описать реальные связи людей и цивилизаций, роль мифов, символов, знаков в общественной жизни. Возможна ли «оценка с человеческим лицом»? Автор считает, что возможна, но для этого в качестве инструмента оздоровления российской оценки нужно выбрать ее частичное огосударствление, использование «закрытых» прогнозов, улучшение качества компьютерного моделирования.

Введение

Окружающий нас мир с точки зрения ученых (например, создателей теории систем [1]) упорядочен и подчиняется определенным законам. Науковеды считают, что законы на нижнем уровне познания мира изучают естественные (фундаментальные) науки, на верхнем уровне — так называемые общественные и гуманитарные (социально-гуманитарные) науки. С помощью прикладных наук на основе естественных наук создаются новые технологии для развития промышленности, сельского хозяйства и других направлений человеческой деятельности, целью которых является не только и не столько удовлетворение материальных потребностей людей, сколько выживание отдельных локальных цивилизаций среди других цивилизаций [2], например, выживание русской (православной) цивилизации среди западной (американо-западноевропейской), синской (китайской), исламской (арабо-мусульманской), японской цивилизаций и др.

Многие ученые считают, что целью общественных наук должно быть генерирование прогнозов для руководителей локальной цивилизации и помощи в принятии управленческих решений, выборе траектории развития локальной цивилизации, понимании устройства общественных отношений, анализе интересов различных групп людей и стран, повышении эффективности управления человеческим капиталом. Объектом гуманитарных наук являются духовный, внутренний мир человека, мир человеческих взаимоотношений, мир духовной культуры общества. Считается, что целью гуманитарных наук является формирование жизненных ценностей человека для развития локальной цивилизации, помощь людям культуры (писателям, музыкантам, художникам и др.) в создании культурных ценностей. Наука должна служить повышению разумности и жизнеспособности людей, увеличению способности к максимальной длительности существования локальных цивилизаций, человечества в целом (глобальной цивилизации).

На основе теории принятия решений с помощью оценочных моделей и суждений (т. е. условных методов, где условия задаются деньгами) обычно принимаются решения о судьбе предприятий, регионов, технологий, интеллектуальных достижений и прочие решения, хотя иногда это сделать невозможно, так как существуют объекты, к которым неприменимо само понятие «стоимость». Например, это понятие малоуместно для госкорпораций, реализующих стратегические приоритеты страны и имеющих в качестве заказчика только государство; покупаемое предприятие может находиться в другой стране и не принести доход новому владельцу, зато оно может послужить ему в качестве входа на новый рынок . Как справедливо писал известный экономист Франсуа Перру, «человеческое не исчерпывается количеством» [3]. Принятие решений на основе понятия «эффективность» больше бы подходило для таких объектов.

Оценка является не только одним из инструментов менеджеров, управляющих активами предприятий, но и одним из инструментов перераспределения огромных материальных и нематериальных активов как внутри цивилизаций, так и во всем мире, а также инструментом развития/подавления локальных цивилизаций при справедливом/несправедливом обмене наряду с такими практическими «экономическими» инструментами, как обман, провокация, угроза применения и применение военной силы, печатание ничем не обеспеченных бумажных денег «на экспорт», экономические барьеры, терроризм, подкуп, шантаж, информационное манипулирование (например, внушение населению чужой страны ненависти к собственному государству), мистификация, использование государственных должностей для личного и группового обогащения, картельные сговоры и др.

В силу сказанного выше наивно было бы предполагать, что оценка — это только относительно новая академическая экономическая наука, в которой высоконравственные интеллектуалы, все с горячим сердцем, холодной головой и чистыми руками, заняты только бескорыстным поиском истинной стоимости различных объектов.

Что же в современной теории оценки компаний имеет черты подлинной науки, устанавливающей приемлемую и убедительную по аргументации стоимость материальных и нематериальных ценностей, служащих предметом потенциальной сделки для вовлеченных в сделку по обмену ценностей участников, причем убедительную и приемлемую не только на момент совершения сделки, но и впоследствии (т. е. устанавливаемая стоимость должна являться некоторой фундаментальной, объективной величиной для даты оценки), а что относится к разделу квазинаук, т. е. к симуляции научных методов, наукообразным средствам манипуляции оценочной стоимостью компаний, инструментам захвата чужой собственности по заниженными ценам и т. п.?

Что можно и нужно сделать для повышения достоверности оценочных исследований? Какова максимальная точность оценки компаний и что вообще под этим следует понимать (отметим, что, в отличие от естественных наук, общественные науки, в том числе экономика и оценка, занимаются представлениями людей об окружающем мире, который не знает ни ошибок, ни безошибочности)?

Почему в книгах известных американских инвесторов-миллиардеров (У. Баффета, Дж. Сороса и др.), посвященных их методам инвестирования, фактически ничего не говорится об оценочных методах, описываемых в переводных американских, а также российских учебниках по оценке бизнеса? Более того, Дж. Сорос в своей книге «Алхимия финансов» писал о том, «экономика представляет собой скорее некий род алхимии, нежели науку в строгом смысле слова», что «рыночные цены всегда определены неправильно, потому что отражают пристрастия субъектов, а не рациональный взгляд на будущее», а «ощущения участников рынка почти всегда ошибочны, и есть обратная связь между ошибочными ощущениями и реальными событиями, что приводит к несоответствию между ними».

В фундаментальной науке нет многих явлений, положений, правил, которые присутствуют в оценке, а именно:

1) не существует различных саморегулируемых организаций ученых (с их компенсационными фондами и иными атрибутами саморегулирования), призванных усложнять процесс независимой проверки истинности полученных научных результатов, созданных на основании их общих бизнес-интересов, вследствие географической близости проживания членов таких организаций или в связи с иными соображениями, не имеющими отношения к науке;

2) нет официально принятых научным сообществом кодексов этики, но есть соблюдаемая учеными сама научная этика;

3) нет прямого страхования научной деятельности (хотя финансирование научных исследований без гарантии выхода и оплата такой научной работы — это все же вариант страхования);

4) нет платной экспертизы отчетов по научным исследованиям, целью которой является всего лишь проверка соблюдения формальных требований к отчетам без проверки правильности полученных в отчетах научных результатов;

5) нет платных научных семинаров;

6) в конкурсах (тендерах) на получение грантов на новые научные исследования не учитываются денежные суммы, заработанные учеными-соискателями за предыдущие годы, размеры их страховок и т. п. (учитываются только реальные научные достижения самих ученых-соискателей в соответствующей узкой научной теме);

7) при выборах новых членов РАН руководящего положения ученых-соискателей в различных общественных организациях не учитываеюся.

Почему же перечисленные выше факты имеют место в оценке бизнеса компаний, оценке, претендующей на звание науки, по которой оценщики защищают кандидатские и докторские диссертации?

Среди ученых-естественников считается неоспоримым, что если объективного критерия истины в определенной якобы науке нет, то нет и самой науки. А в оценке бизнеса (да и в самой экономике) отсутствие объективных критериев истины, повторяемости результатов исследований, достоверности оценочных (экономических) исследований даже не замечается и не обсуждается. Каким должен быть критерий истинности в оценке предприятий, чтобы она стала научной?

Почему государство финансирует науку через РАН, другие академии, специализированные институты, а оценку как науку оно не только не развивало и не развивает, но и самоустранилось от регулирования оценки и оказания ей помощи (по моему мнению, подобного категорически не должно быть), кому это выгодно? Заметим, что увеличение формалистики не есть регулирование. На мой взгляд, ответ на вопрос заключается в фетишизации чиновниками рынка, который якобы должен расставить все по местам. Их логика очевидна: оценка — инструмент рынка, государство отказалось от права регулировать рынок, значит, оно должно отказаться от регулирования и самой оценки. А выгодно это прежде всего тем, кто этот «рынок» реально регулирует — как и во всем бизнесе, по принятым законам финансовой силы.

Более того, сама оценка создавалась в 1990-е годы на спонсорские деньги зарубежных оценочных организаций при очевидной чрезвычайной важности этой дисциплины для общества, страны. Заметим, что ни одно государство не помогало и не будет помогать другим государствам во вред себе. И не случайно сейчас «основная доля оценочного рынка достается крупнейшим международным финансовым институтам — это крупнейшие аудиторские компании, инвестиционные банки» (Г.О. Греф).

Другими словами, почему организационные и методологические принципы, на которых основана оценочная деятельность в России, да и за рубежом, не соответствуют принципам, на которых основывается научная деятельность?

Эти и другие вопросы, связанные с наукой, экономикой, оценкой, обсуждаются далее.

1. Наука, анализ ее различных видов. Виды деятельности и квазинаука

Трепет нужен во всем. Наука и трепет не противоположны друг другу.
Без трепета нет и науки. Лозунг «Давайте без эмоций!» — лозунг машин.

Александр Николаевич Васин-Макаров

Согласно Большой энциклопедии [4, с. 541] « наука — форма духовной деятельности людей, направленная на производство знания и имеющая целью постижение истины и открытие объективных законов на основе обобщения реальных фактов в их взаимосвязи».

Целью науки является синтез новых знаний о природе, обществе, мышлении, обнаружение причинно-следственных связей между различными явлениями, а также прогнозирование новых явлений, процессов, событий и т. д. Главным принципом научной дисциплины принято считать « постоянное сомнение в том, что считается истинным; готовность благожелательно рассматривать противоположные мнения и помогать исследованиям, направленным на опровержение суждений, в которые можно верить» [5]. Но, вообще говоря, «научным» может быть только предмет исследования, не подверженный человеческой интерпретации (мифологизированию), но отношение (переживание) и к предмету, и к процессу, и к результатам (т. е. где уже проявился человек) — это уже не-наука.

Отделить человека от науки очень трудно, если вообще возможно. Например, выбор системы аксиом в областях математики опирается на понятия, которые явно или неявно носят интуитивный характер. Эти «метафизические» и «метаматематические» вопросы очень сложны для анализа, и их прояснением занимаются специальные научные ветви типа математической логики, а «долгоживучесть» или «жизнеспособность» наук из области математического естествознания связаны отчасти и с тем, что существующие их понятия не отмирают, а становятся составной частью расширенных понятий на очередном витке научного знания.

Таким образом, область, которую строго можно было бы отнести к науке, очень узка. Но именно потому, что она содержит признаки «объективного» знания, всякая человеческая исследовательская деятельность норовит навязаться в родственники к науке — именем науки, как добытчицы истины, все остальные области культивируют свои истины как объективные, единственные. Критерий прост и стар, как мир: разъединяет человечество данная наука своим предметом исследования или игнорирует общественные (религиозные, культурные, экономические) разницы? Если не игнорирует — не наука. Или надо менять определительные принципы. Потому что в одном понятийном поле, обозначаемом словом «наука», не могут существовать ядерная физика и политология, кулинария, пиарология, математика и история, биохимия и литературоведение. Это, конечно, упрощенно-радикальный подход, но иначе всякая новая классификация будет вращаться по тем же кругам условностей, что и до сих пор. В таком случае можно ничего не пересматривать, поскольку ни одна условность не лучше и не хуже другой. Поэтому никто (насколько мне известно) и не посягает на пересмотр классификаций — проще (и, видимо, «разумнее») принять сложившуюся условность. Но все равно эти классификации необходимо пересмотреть хотя бы потому, что в РАН и ВАК они разные.

Существует много различных классификаций наук, например, за рубежом иногда их делят на абстрактные и эмпирические, но чаще, как и в России, используется та классификация, которая делит все науки на три группы:

1) естественные (фундаментальные, точные, академические) науки;

2) общественные (социальные) и гуманитарные науки (точнее, на мой взгляд, предметы, области человеческой деятельности);

3) прикладные (технические или технологические) — приложения естественных наук .

Замечание. Такая стратификация наук произошла в СССР еще в 1920-х годах, когда новая власть нуждалась в людях, оправдывающих ее существование, поэтому общественные и гуманитарные предметы (направления деятельности) были отнесены к наукам несмотря на отсутствие у них (как правило) научного критерия истины. По моему мнению, наука ничего не потеряет, если убрать научный статус этих вполне нужных и достойных направлений, например, вместо звания доктора исторических или доктора педагогических наук присваивать звания доктора истории или доктора педагогики. А то ведь получается, что, с одной стороны, история — это наука, а с другой стороны, «история учит нас только тому, что она ничему нас не учит» (Б. Шоу). Многие историки считают, что в результате воздействия идеологических мифов объективный анализ истории любого государства практически невозможен, так как источники информации являются необъективными.

Заметим, что и такие замечательные описательные естественные науки, как зоология , ботаника, география, минералогия, палеонтология, можно тоже было бы отнести к видам деятельности, так как в них не выявляются причинные связи, не открываются новые законы, нет прогнозирующих теорий. Но грань между наукой и видом деятельности расплывчата.

Обычно математику относят к первой группе наук, а философию — ко второй группе. Но есть ученые, которые считают, что философия — это не наука, искусство или религия, а своеобразная самостоятельная и уникальная форма постижения мира. Математику же иногда выделяют из естественных наук, так как она изучает не сами объекты действительности, а математические объекты, которые могут иметь прообразы в действительности, а могут и не иметь. Отметим, что именно математики указали на ограниченность научного познания, а именно на тот факт, что за пределами применения или определения полученные выводы некорректны. Многие также записывают в прикладные науки или в виды деятельности ряд приложений общественно-гуманитарных наук.

В отличие от науки различные виды деятельности не дают приращения нового знания, а выполняют, как принято считать, некоторые полезные для общества функции.

Целый ряд научных дисциплин занимает промежуточное положение, например, медицину чаще относят к естественным наукам, но иногда — к прикладным наукам, психологию большинство исследователей относит к общественным наукам, но некоторые — к прикладным и т. д.

Науки делятся на поднауки (подразделы), которые, в свою очередь, дробятся на другие поднауки. Например, альгология является подразделом ботаники, которая является, в свою очередь, подразделом биологии. Существует также очень популярная в последние десятилетия дефиниция «стык наук».

Настоящих, реальных наук не так уж и много, но детальной общепринятой классификации огромного множества научных дисциплин, предметов, поднаук не существует. Одних научных и квазинаучных дисциплин с окончанием в названии «-метрия» (от греческого слова метрео — измеряю), в которых что-то меряют, известно не менее 339, с окончанием «-ведение» имеется не менее 201, а с окончанием «-логия» (от греческого слова логос — слово, учение) — не менее 938 (см. электронный словарь синонимов http://www.trishin.ru/left/dictionary/). Наука и техника XIX — первой половины XX вв. достигли огромных успехов, но потом, как считают многие исследователи, наступило замедление их развития, на практике реализовывались в основном лишь ранее сделанные фундаментальные открытия. Вот только некоторые наиболее выдающиеся открытия, изобретения и достижения: изложение основ неэвклидовой геометрии (1826–1829), периодическая система элементов (1869), рентгеновские лучи (1895), радио (1895), кинематограф (1895), двигатель внутреннего сгорания (1896), открытие явления радиоактивности (1896), учение о высшей нервной деятельности (1897), теория относительности (1905), квантовая механика (1925), первый антибиотик (1925), искусственная радиоактивность (1934), опытное доказательство возможности получения ядерной энергии (1942), самолет (1903), ракета, телевидение (1923), компьютер (1938), модель строения молекулы ДНК (1953), пилотируемый космический полет (1961), первая пересадка человеческого сердца (1967), персональный компьютер (1977), Интернет (1983), расшифровка структуры генома человека (2001).

С конца XX в. изменился в худшую сторону и социальный статус ученого, например, наукой в США занимаются все чаще эмигранты за относительно небольшие деньги, ассигнования на естественные и прикладные науки уменьшились.

Главной особенностью многих научных дисциплин является подмена в них понятия истинности понятием практической полезности, выгоды, что ставит под сомнение право называть эти дисциплины науками.

В России кризисные явления в науке вызваны главным образом тем, что ее финансирование целенаправленно сократилось в несколько раз по решению так называемых реформаторов, например, за 10 лет с 1987 по 1997 г. — в 17 раз, а «по данным Комиссии по образованию Совета Европы, потери России из-за эмиграции ученых и специалистов достигли, с учетом упущенной выгоды, в среднем порядка 50–60 млрд долл. в год. Суммарный же ущерб к 2006 г. равняется 1 трлн долларов» [6]. Интерес к науке у российской молодежи значительно упал, например,тираж научно-популярных журналов в нашей стране в 2002 г. был в среднем в 80 раз меньше, чем в 1990 г. [7]. Журнал «Квант», например, до начала 1990-х годов выходил ежемесячно, а тираж его составлял около 250–350 тысяч экземпляров. Сейчас журнал выходит лишь раз в два месяца, а тираж в сто раз меньше .

Время после распада СССР называют «новым средневековьем России», например, академик В.И. Арнольд писал (Известия, 16.01.1998 г.): «Вред, который приносит нашей стране происходящее на наших глазах уничтожение фундаментальной науки в России, сравним с вредом, который принесли западной цивилизации и Испании костры инквизиции».

Хосе Ортега-и-Гассет писал о мозаичном сознании типичного современного узкого специалиста следующее: «Его нельзя назвать образованным, так как он полный невежда во всем, что не входит в его специальность; он и не невежда, так как он все-таки «человек науки» и знает в совершенстве свой крохотный уголок Вселенной. Мы должны были бы назвать его «ученым невеждой», и это очень серьезно, это значит, что во всех вопросах, ему неизвестных, он поведет себя не как человек, незнакомый с делом, но с авторитетом и амбицией, присущими знатоку и специалисту. … Как убого и нелепо они мыслят, судят, действуют! … Как раз эти люди символизируют и в значительной степени осуществляют современное господство масс, а их варварство — непосредственная причина деморализации Европы» (эссе «Восстание масс»).

Большое место в общественном сознании как в России, так и за рубежом в настоящее время заняли лже- и псевдоученые , колдуны, экстрасенсы, астрологи, целители и т. п. Этому способствуют телевидение, газеты, радио и другие СМИ.

В последние годы борьба с лженауками и квазинауками в России существенно активизировалась, что связано в первую очередь с работой Комиссии по борьбе с лженаукой и фальсификацией научных исследований при Президиуме РАН, образованной в 1998 г. по инициативе академика РАН В.Л. Гинзбурга (http://www.ras.ru/digest/fdigestlist/bulletin.aspx).

Финансирование науки в России также несколько улучшилось, однако несмотря на это « по сравнению с другими странами Россия тратит на образование вдвое, а на науку втрое меньшую долю ВВП» [8].

1.1. Естественные (точные, фундаментальные) науки

Естественные науки — совокупность наук о природе. В них обычно включают те науки, в которых используется математический аппарат, из-за чего их еще называют фундаментальными. К естественным наукам традиционно относят математику, физику, химию, астрономию, науки о Земле, биологию, медицину и др. Согласно определению Национального научного фонда США «фундаментальные исследования — это часть научно-исследовательской деятельности, направленная на пополнение общего объема теоретических знаний... Они не имеют заранее определенных коммерческих целей, хотя и могут осуществляться в областях, интересующих или способных заинтересовать в будущем бизнесменов-практиков».

В естественных науках в отличие от общественных научные результаты обычно повторяемы и не зависят от исследователя. Они не зависят от таких понятий, как нравственность, мораль, не зависят от материальных (экономических) потребностей исследователей. В качестве способа проверки теорий, как правило, используется эксперимент. Однако в редких объектах исследований результаты не повторяются, например, снимаемые с человека электрические сигналы, сигналы сейсмоактивности, сигналы из Космоса и т. д. Но повторяемость (объективная) всегда существуют в пределах «объективных» ожиданий: значения пульса и давления могут быть разными, но они всегда существуют и всегда служат показателем чего-то; сигнал всегда имеет физическую природу, регистрируемую приборами, и т. п.

Фундаментальные исследования в нашей стране проводятся Российской академией наук (РАН), Российской академией медицинских наук (РАМН), Российской академией сельскохозяйственных наук (РАСХН), а также различными университетами, из-за чего естественные науки иногда называют академическими.

1.2. Общественные (социальные) и гуманитарные науки

К общественным (социальным) наукам относят науки о человеческом обществе — социологию, политологию, экономику, антропологию, этнографию, юриспруденцию и др. Оценка как часть экономики также относится к общественным наукам. Общественные науки часто отождествляются или пересекаются с гуманитарными науками, к которым относят науки о человеке, — философией (хотя некоторые ученые к наукам ее не относят), культурологией, музыковедением, искусствоведением, науковедением, религиоведением и др. Историю, педагогику одни ученые относят к гуманитарным наукам, другие — к общественным. Библиотековедение, документоведение, архивоведение, источниковедение и некоторые другие дисциплины относят к общественным наукам, хотя эти дисциплины следует отнести, по моему мнению, к направлениям деятельности.

Общественные науки обычно имеют описательный характер и, как правило, не оказывают большого влияния на принятие решений руководителями государств, не участвуют в проектировании их будущего. Но некоторые из этих «наук» сейчас более всего в цене, например, PR-технологии. Целые политические модели государств можно «пропиарить» и сменить именно таким «влиянием» («цветные» революции, выборные процессы, провокации, создание «мифологических подушек» — общественного мнения — для последующих силовых акций и т. д.). Другое дело, что достоверных «измерительных инструментов» для этих процессов еще нет. Ну так пиар-технологии поэтому и не-наука. Полмира, например, убеждено, что Россия не по праву владеет своими ресурсами, и потому надо создать миф о ее никчемности, что страна загнивает и молодым талантливым специалистам надо как можно быстрее из нее уезжать. И такой миф создается. Для влияния религиозных конфессий тоже нет измерительных инструментов, но во всем мире есть ощущение этих сил.

В общественных науках отсутствует (за редким исключением) фильтр, отделяющий истинные знания от ложных. Новизну результатов практически невозможно проверить, хотя их «вина» только в том, что назвались «наукой». Велика вероятность того, что некоторые сегодняшние общепризнанные социальные теории завтра будут признаны ложными, квазинаучными.

Явным признаком квазинаучности, ущербности некой «науки» является обилие международных обществ, предоставляющих свои сертификаты за деньги всем представителям этой «науки». Например, имеется пять международных астрологических обществ ARC, ISAR, AFAN, NCGR, AFA со своими профессиональными стандартами, кодексами этики, образовательными требованиями, курсами повышения квалификации, органами сертификации, званиями и т. п. (см. http://www.astrolog.ru/isarastrology/). В России существует целый ряд общественных организаций астрологов, например, Союз профессиональных астрологов (СПА), Лига независимых астрологов, Российское астрологическое общество (РАО), в котором есть свой ученый совет, введены ученые степени бакалавра, магистра и доктора астрологии. Есть у российских астрологов и свои научные и высшие учебные заведения: Санкт-Петербургская астрологическая академия, Высшая школа классической астрологии, Московская академия астрологии и др. Выходит профессиональный журнал «Астрология», проводятся конгрессы под девизом: «Астрология — искусство, наука, профессия», печатаются объявления типа «Российская астрология понесла тяжелую утрату…» и т. п.

Удивительно также буквально текстуальное совпадение целых абзацев кодекса этики астрологов и кодексов саморегулируемых организаций, относящихся к другим направлениям деятельности, несмотря на то, что эти кодексы создавали комиссии по этике из разных, но зато очень этичных специалистов.

В настоящее время многие виды деятельности, причисляемые их адептами и участниками к науке, искусству имеют черты тоталитарных сект, мафий. Некоторые из «общественных наук» уже признаны не только ложными, но и нанесшими огромный урон человечеству.

В качестве примера можно привести марксистско-ленинскую философию, научный коммунизм, марксистскую политэкономию, которые в годы советской власти (1917–1991) считались не только идеологией, но и наукой. Сколько же было «научных» споров, сколько было инфарктов в борьбе за звания, степени, должности, за повышение социального статуса среди «ученых» по этим дисциплинам?

Заметим, что доктора и кандидаты этих «марксистских» наук сразу же после распада СССР не только прекратили заниматься их развитием, но и, как правило, переключились на критику этих самых наук. Это говорит о том, что основной целью большинства обладателей таких званий являлось и является, за редким исключением, обслуживание своих корпоративных интересов, интересов правящей элиты.

Другим примером общественной квазинауки является либерально-монетарная идеология управления экономическими процессами. В какой бы стране мира в свое время ни использовались рекомендации сторонников этой школы, везде был получен отрицательный результат для населения самих стран (Аргентина, Чили, Швеция, Исландия, Ирландия, бывшие социалистические страны Европы и др.).

Общественное сознание отдельных цивилизаций и всего человечества находится под тотальной властью различных мифов, которые моделируют в сознании отдельных людей окружающий мир и лежат в основе их поведения. Множество разновидностей мифов обычно делят на отвечающие за духовную сферу жизни (искусство, культура), мифы идеологические и др. Мифы предназначены для формирования у людей определенных представлений о чем-то, и у них много функций: стабилизирующая, объединяющая, изолирующая, дестабилизирующая и т. д. Мифы оказывали и оказывают огромное влияние на ход истории, они стали оружием манипулирования человеческим сознанием, а профессиональные создатели мифов были и являются, пожалуй, одними из самых влиятельных людей на Земле. Отметим также роль символов, знаков, брэндов в управлении и манипулировании людьми. «Знаки и символы управляют миром – а не слово и не закон» (Конфуций).

Практически нет людей, свободных от навязываемых мифов, разница лишь в степени осознанности разными людьми этого факта и, соответственно, отношения к факту и разделяемым мифам.

Изучение природы мифологии, взаимодействия и взаимовлияния мифов чрезвычайно важно, поскольку имеет место глобальная информатизация мира, однако мы только слегка касаемся этой темы.

Одним из множества частных мифов является якобы высокий научный уровень кандидатских и докторских диссертаций по общественным, да и по гуманитарным наукам, который в реальности категорически не отвечает требованиям ВАК (однако она, тем не менее, утверждает защищенные псевдодиссертации).

Попытаемся оценить, какую же долю защищаемых в настоящее время диссертаций по общественным и гуманитарным наукам можно отнести к квазинаучным. Рассмотрим данные табл. 1 и 2.

Таблица 1. Число лиц, закончивших аспирантуру в России в период 1990–2007 гг. *, утвержденных ВАК в ученой степени доктора и кандидата наук в 2005 г. **, и уехавших за границу исследователей до 2004 г. по отраслям наук ***.

Название наук

Количество выпускников аспирантуры, чел.

Соотношение выпускников аспирантуры,
2007
к 1990, %

Доля выпускников аспирантуры, % от всего количества выпускников

Количество новых кандидатов и докторов наук
в 2005 г.

Доля новых кандидатов
и докторов наук в 2005 г,
% от всего количества ученых

Доля ученых, уехавших до 2004 г.
за границу, % от всего
количества ученых

1990

1995

2007

1990

2005

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

Естественные,
из них:

5 849

10 090

10 143

173,4

35,8

30,1

11 837

34,5

81,2

Физико-математические

1 823

1 843

1 877

103,0

11,2

5,5

1 548

4,5

42,9

Общественные
и гуманитарные,
из них:

5 094

17 369

18 761

368,3

31,2

51,8

17 722

51,7

6,1

Экономические

1 641

6 009

6 394

389,6

10,0

17,9

4 926

14,4

Педагогические

580

2 159

2 344

404,1

3,6

6,4

3 042

8,9

Психологические

125

694

814

651,2

0,8

2,1

774

2,3

Юридические

271

2 222

2 608

962,4

1,7

6,6

2 465

7,2

Социологические

65

634

717

1103,1

0,4

1,9

678

2,0

Технические

6 219

7 560

8 035

129,2

38,1

22,5

6065

17,7

12,7

Всего

16 336

33 561

35 747

218,8

100,0

100,0

34 298

100,0

100,0

* Российский статистический ежегодник. М., 1997 и 2008 гг.

** Интервью председателя ВАК, академика РАН М.П. Кирпичникова // Представительная власть. 2006. № 5 (71). С. 8–13, — www.pvlast.ru.

*** Зайончковская Ж.А. Трудовая эмиграция российских ученых // Проблемы прогнозирования. 2004. № 4. С. 98–108. — http://www.migrocenter.ru/science/science06.php.

Таблица 2. Численный состав членов РАН на 04.12.2008 г.

Отделение

Академики

Члены-корреспонденты

Общее количество

Математических наук

46

58

104

Физических наук

67

105

172

Энергетики, машиностроения,
механики и процессов управления

71

100

171

Нанотехнологий и информационных технологий

38

67

105

Химии и наук о материалах

68

101

169

Биологических наук

76

104

180

Наук о Земле

66

103

169

Общественных наук

37

65

102

Историко-филологических наук

32

55

87

Всего по отделениям

501

758

1259

Источник информации . Российская академия наук: справочник 2008. Ч. 1: Члены академии наук / сост. А.С. Мухина, В.А. Мить, Н.В. Серегина и др. М.: Наука, 2008. 315 с.

Из табл. 1 следует, что если отношение общего числа выпускников аспирантуры по общественным и гуманитарным наукам к числу выпускников аспирантуры по физико-математическим наукам в 1990 г. было равно 5094/1823 = 2,8, то к 2007 г. это отношение возросло до 18761/1877 = 10. Это трудно признать разумным, особенно если сравнить последнюю цифру с соотношением суммарного числа академиков и членов-корреспондентов по тем же наукам в 2008 г. из табл. 2: 102/(104 + 172) = 0,37. То есть на одного члена отделения общественных и гуманитарных наук РАН в год приходится примерно в двадцать семь раз больше закончивших аспирантуру по тем же наукам, чем на одного члена РАН отделений физико-математических наук. То же соотношение имеет место и для суммарного количества получивших звание докторов или кандидатов наук.

Согласно [9] можно предположить следующее:

а) динамика роста числа подлинно научных работ во всех отраслях науки одинакова;

б) любая диссертация по физико-математическим наукам является научной;

в) в 1990 г. все защищенные диссертации были научными.

Из графы 5 табл. 1 следует, что количество защищенных за год диссертаций по физико-математическим наукам с 1990 по 2005 г. практически не изменилось, а по общественным и гуманитарным наукам увеличилось почти в 4 раза. Отсюда, в общем-то, следует, что на сегодняшний день именно общественные науки представляют для граждан «этой страны» наибольший интерес как перспективная область приложения сил и получения благ, что является косвенным, но характерным признаком «кризисного сознания». Из табл. 1 также следует, что не менее 3/4 диссертаций по общественным и гуманитарным наукам, защищенных в 2005 г., являются квазинаучными. Но в 1990 г. доля научных диссертаций среди общественных и гуманитарных составляла не 100 %, а существенно меньше, так как еще проходили защиты диссертаций по марксизму-ленинизму, значит, и доля квазинаучных диссертаций среди общественных и гуманитарных наук была в 2005 г. существенно больше 3/4. Попытаемся оценить эту долю по-другому.

В 2005 г. кандидатами и докторами физико-математических наук стали 1548 человек (см. графу 8 табл. 1). Очевидно, что подавляющее большинство из них являются высокопрофессиональными научными работниками и могли бы работать за рубежом. Но на семь специалистов в области физико-математических наук за рубежом из России в настоящее время работает лишь один специалист в области общественных и гуманитарных наук (см. графу 10 табл. 1). Отсюда можно сделать вывод, что только 220 (1548/7) человек из 17722 (около 1 %) защитивших кандидатские и докторские диссертации в 2005 г. по общественным и гуманитарным наукам смогли бы реально найти работу за рубежом по своей специальности.

Не нужны за границей «общественники» другой общественной системы, надо обладать каким-то универсальным знанием, чтобы оно было «конвертируемо». Общественное знание не может быть универсальным: оно замешено на «человеческом факторе» со всеми «специями» данного этноса. Из «общественного» барахла за границей еще кое-как продавалась антисоветчина (сегодня — антироссийщина, и то уже почти не актуально, цена не та).

Сейчас более 500 россиян в год защищают докторские диссертации по экономике — см. статистический сборник «Наука России в цифрах: 2008» (М., 2008). По данным ректора МГУ В.А. Садовничего их з ащищают в основном чиновники, законодатели, бизнесмены. В советское время главным требованием к докторским диссертациям было соответствие полученных результатов общемировому уровню. А во многих ли защищенных диссертациях отражены действительно значимые научные достижения, много ли сейчас имеется докторов экономических наук, результаты которых цитируются серьезными зарубежными учеными? Как полученные результаты повлияли на жизнь в стране? Увы, никак. Из вышесказанного можно сделать вывод, что подавляющая часть нынешних диссертаций по общественным и гуманитарным наукам, в том числе и по экономике, является квазинаучными.

Академик РАН, председатель ВАК М.П. Кирпичников также считает, что «количество реальных ученых в общественных и гуманитарных науках после защиты в этих областях — всего 6 %» — см. его публикацию на сайте http://www.chaskor.ru/article/mihail_kirpichnikov_vak_
bez_obratnyh_svyazej_14770
.

Этот чудовищный перекос можно объяснить бесконтрольным штампованием учеными советами (в первую очередь различных вузов) кандидатов и докторов наук по общественным и гуманитарным наукам из соискателей этих званий с минимальными научными достижениями (или совсем без них). Причин такого явления много: стремления руководителей научных школ увеличить свое влияние, отсутствие четких критериев научности в этих дисциплинах, коррупция, кумовство, клановость квазиученых и т. п. Но главной причиной массового производства общественных квазиученых является, по моему мнению, создание за последние двадцать лет огромного числа негосударственных вузов и платных отделений государственных вузов, занимающихся в основном сбором средств с малограмотных студентов и являющихся своеобразными «фабриками по продаже дипломов». Вот и глава инвестиционного фонда «Онэксим» М.Д. Прохоров, считает, что «больше половины нынешних студентов вузов — будущие “сорняки” на рынке труда» (http://www.lobanov-logist.ru/index.php?newsid=4240).

Для этих коммерческих вузов и платных отделений государственных вузов в огромном количестве требуются остепененные профессора и доценты в качестве преподавателей с целью сохранения формального статуса вуза. Во многих коммерческих вузах открыты аспирантуры, созданы диссертационные советы, преподаватели и студенты занимаются «наукой». «Научная жизнь» продолжается, как говорится, но уже на новой ступени.

Среди коммерческих вузов имеются и учебные заведения с довольно странными, самопародийными названиями, например: Сочинский и нститут моды, бизнеса и права, Белгородский и нститут предпринимательства и культуры, Академия парикмахерского искусства, Невский институт экспертологии, управления и дизайна , Липецкий эколого-гуманитарный институт, Московский экономико-лингвистический институт (в 2009 г. он был переименован в Московскую гуманитарно-техническую академию, что, по-видимому, ничего не изменило) и многие другие.

Целенаправленное уменьшение роли государства во многих сферах (наука, образование, СМИ, оценка и др.) и передача их на откуп дельцам и «инвесторам», как отечественным, так и иностранным, является, по моему мнению, серьезной ошибкой.

1.3. Прикладные (технологические, технические) науки

Прикладные науки используют результаты фундаментальных наук и направлены на получение конкретного научного и прикладного результата, который актуально или потенциально может использоваться для удовлетворения частных или общественных потребностей. На долю прикладных наук приходится до 80…90 % всех исследований и ассигнований.

Критерием успеха прикладных исследований является мера удовлетворения социального заказа. К прикладным наукам относят аэронавтику, информатику, электротехнику, машиностроение, материаловедение, строительство и архитектуру, энергетику и др.

Нет ясности, нет официально закрепленных устоявшихся мнений касательно целого ряда областей знаний относительно того, являются ли они собственно науками или всего лишь видами деятельности, совокупностями приемов, способов, правил, навыков, т. е. к ремеслам (слово «ремесло» здесь не несет отрицательного смысла; ремесленник жил рядом с мастером, постепенно подключался к работе и либо достигал мастерства, либо нет ). Но сами специалисты в этих областях, естественно, относят их к науке. Авторы соответствующих учебников причисляют, например, менеджмент, маркетинг, страхование, бухгалтерский учет, аудит, управление персоналом, имиджелогию, пиарологию, рекламу, дизайн или к наукам второй группы (экономике, социологии, психологии, эстетике), или к прикладным наукам. К прикладным наукам относят кулинарию, охоту, рыбное хозяйство, приусадебное хозяйство, делопроизводство, канцелярское дело, коммунально-бытовое хозяйство и т. п. Все эти «науки» можно было бы отнести к видам деятельности, к обобщениям длительного совокупного опыта.

То есть происходит размывание высокого понятия «наука», уравнивание серости с подлинным талантом, хотя и в науке, и в видах деятельности были и есть и те, и другие.

2. Экономика

Просто поразительно, в какую нелепицу способны верить люди, когда им это выгодно!..
Ведь в то время на самом деле существовали искренние приверженцы
интеллектуально нищей теории под названием «монетаризм»,
которая богатых делала еще богаче, а бедных еще беднее.

Гарри Гаррисон, роман «Возвращение к звездам», 1981 г.

Хотя экономика относится к обсужденным ранее общественным наукам, но мы ее более подробно рассмотрим, так как считается, что оценка является частью экономики.

Экономика изучает и анализирует процессы, происходящие в сферах производства, потребления, распределения и обмена, исследует их последствия для физических и юридических лиц, общества в целом, а также всего человечества.

Сейчас появилось много работ экономистов, посвященных современному кризису экономики как науки. Ниже мы кратко суммируем высказывания, выводы из них.

Объектом изучения экономистов служат экономические ожидания и представления участников экономических отношений, которые по самой своей природе подвергаются внешнему воздействию и манипулированию. Это главное отличие экономики от естественных наук, изучающих постоянную в своих проявлениях неживую природу, либо такую живую природу, к которой психология людей непричастна. Но в современной экономике психология людей зачастую практически не учитывается, что затрудняет осуществление качественных прогнозов. Точнее сказать, психология людей учитывается, но ориентировка осуществляется только на специфический психотип человека — человека прагматичного, жизненные ценности которого определяются материальным эквивалентом его существования. Практически не учитывается (купируется) иррациональная область человеческой психики. Прогнозы затруднены по той причине, что неизмерима (нельзя заложить в модель как константу) подлость человека прагматичного, и там, где экономика «видит» (теоретически прогнозирует) умозрительный эффект, она исходит из среднеабстрактного, «идеального» прагматичного человека, который тоже способен думать в категориях «длинного прогноза» и «совокупной выгоды». А в жизни эти экономические модели воплощаются людьми вполне конкретных мотивов собственной выгоды — и все теории и прогнозы «плывут»: кто первый нашел дырку в законах или бюджете, тот и молодец, тот и Сорос.

Реальная значимость экономической теории должна определяться точностью ее предсказаний, а также полезностью ее практических рекомендаций. Однако экономические законы не способны, как правило, предсказать величину той или иной переменной в будущем, в лучшем случае они предсказывают направления возможного изменения величины в результате различных возмущающих внешних изменений.

В экономике, как правило, нет преемственности теорий. Часто разные теории существенно противоречат друг другу, нет критерия для отличия истинной экономической теории от ложной.

Нобелевская премия по экономике была у чреждена в 1969 г. На конец 2009 г. премией было награждено 64 экономиста. Считается, что Нобелевская премия в науке присуждается за решение каких-то мировых проблем, а результаты лауреатов должны выдержать проверку временем. Многие ли результаты Нобелевских лауреатов по экономике сохранили за собой актуальность и истинность к настоящему времени? Увы, большинство из них уже признаны устаревшими и имеющими к реальной экономике косвенное отношение, что признают сами ведущие экономисты: «Финансовый и экономический кризис, потрясший всю мирохозяйственную систему, только ярче подчеркнул необходимость принципиального пересмотра существующих представлений и подходов к объяснению сложных макроэкономических процессов» [10].

Во введении к статье уже говорилось о многих инструментах реальной экономики, которые не рассматривает экономическая теория. Дополнительно отметим и такой инструмент, как возможность регулирования в значительном диапазоне цен на нефть крупнейшими биржевыми игроками (инвестиционными фондами и отдельными странами) с помощью манипулирования информацией ангажированными СМИ и «аналитиками», а также с помощью других вышеуказанных инструментов. Уже достаточно очевидно, что цена на этот самый важный современный товар определяется не столько балансом спроса и предложения, сколько политическими интересами мировых лидеров. Ярким примером такого регулирования является целенаправленное снижение мировых цен на нефть почти в три раза в начале 1986 г. и сохранение их на низком уровне в последующие годы, что послужило одной из главных причин крушения СССР. Сейчас цена на нефть регулируется исходя из того, что ее увеличение выгодно России, но не выгодно Китаю, и наоборот… Назначение (регулирование) мировых цен крупнейшими мировыми игроками осуществляется с большим или меньшим успехом и по другим основным товарам — газ, золото, алмазы, металл, зерно и т. п. То есть рыночной мировой макроэкономики в реальности не существует, она подчиняется законам большой политики, а не законам рынка. Рыночная экономика есть только на нижнем уровне — на рынке недвижимости, на овощном рынке (да и там цены продукции часто регулируются рыночной мафией), в магазине и др.

Миф о частной собственности на все и вся, которая якобы приводит к прогрессу, с его лозунгами «Рынок всегда прав!», «Надо дать свободу рыночной экономике, и она сама все расставит на свои места!» использовался для развала СССР, для захвата государственной собственности. Вот что об этом написано в интервью академика С.Ю. Глазьева [8]: « Пора признать очевидное — проводившаяся все постсоветские годы политика реформ основывалась на утопических идеях рыночного фундаментализма, который по своей сути есть не что иное, как наукообразная религия (…). Адепты этой религии в России ориентируются на своих пророков из США, в которых хорошо налажена подготовка неофитов из периферийных стран. Эта подготовка ведется в русле так называемого мэйнстрима — основного потока публикаций схоластических исследований несуществующих в реальности абстрактных моделей рыночного равновесия. Смысл этих изысканий носит чисто идеологический характер обожествления “невидимой руки” рынка и не имеет отношения к реальной хозяйственной практике. Еще в позапрошлом веке выдающийся немецкий экономист дал соответствующую характеристику этой экономической религии: “Когда англичане говорят о свободном рынке — они бросают вам в глаза песок, чтобы обшарить ваши карманы”».

Даже в новостях экономики по российскому радио или телевидению мало говорят о реальной экономике, а больше о рынке акций, о зеленых и красных зонах, псевдопричинах повышения или проседания индекса S&P 500 (из миллионов слушателей не так уж много тех, кого реально этот индекс может интересовать) и т. п. Обсуждаются списки миллиардеров журнала «Forbes» при этом подразумевается, что слушатели должны гордиться тем, что по числу миллиардеров — выходцев из России Россия вышла на третье место в мире. То есть СМИ производит фактически «рыночное» зомбирование населения.

В настоящее время мир является однополярным. Единственным доминирующим полюсом является США, которые могут бесконтрольно печатать мировые бумажные деньги, обеспеченные только военной и политической силой государства. Именно этим объясняется высокий уровень жизни в этой стране — весь мир фактически платит ей дань, признав доллар Федеральной резервной системы в качестве мировой валюты, как в период XIII–XV веков Россия платила дань Золотой Орде. В экономической науке это замалчивается и не учитывается.

В статье [12] приведены данные о том, кто и сколько потратил на вооружение за 2008 г.:

–  США — 607 млрд долл. США;

– Китай — 84,9 млрд долл. США;

– Франция — 65,74 млрд долл. США;

– Британия — 65,35 млрд долл. США;

– Россия — 58,6 млрд долл. США;

– Германия — 46,87 млрд долл. США;

– Япония — 46,38 млрд долл. США;

– Италия — 40,69 млрд долл. США;

– Саудовская Аравия — 38,2 млрд долл. США;

– Индия — 30,0 млрд долл. США.

То есть США тратят в год на вооружения для защиты своих интересов больше, чем остальные страны мира, вместе взятые.

Но однополярным наш мир вряд ли останется в будущем. Интересы и политику США, Китая, Европы, России, других стран БРИК надо понимать, анализировать и учитывать в оценке компаний, а не опираться на навязываемые мнения и анализы различных манипуляторов.

Подавляющее большинство крупных управленцев на уровне руководителей компаний, их заместителей, крупных чиновников считают, что для эффективного управления достаточно иметь здравый смысл, доступ к закрытой информации и «умение договариваться». Однако при этом, как писал Дж.М. Кейнс, «практики, искренне верящие в свою интеллектуальную независимость, на самом деле обычно являются рабами идей какого-либо умершего экономиста». Для российских чиновников-практиков и рыночных фундаменталистов-квазиэкономистов таким экономистом с 90-х годов прошлого века является умерший в 2006 г. в Сан-Франциско разработчик монетарной теории Милтон Фридман. И отличить высококлассного экономиста от квазиэкономиста чиновники и управленцы из частных компаний обычно не могут, для них главное — брэнд консультантов по экономике, оценщиков, аудиторов, позволяющий им снимать с себя ответственность за неправильные решения.

3. Оценка компаний

3.1. О проблемах оценки компаний и видах стоимости

Оценка бизнеса предприятий является важнейшей и труднейшей среди других видов оценки (отдельных объектов коммерческой и жилой недвижимости, машин и оборудования, земли, и др.) [11], для которых в России и в мире есть рынок, а значит, есть и рыночная стоимость. Эти виды оценки в статье не рассматриваются.

В отличие от вышеуказанных видов оценки оценка бизнеса компаний (являющихся на рынке фактически низколиквидными объектами) пока не имеет очевидных критериев истинности, а именно эти критерии — главный атрибут естественных (фундаментальных) наук. Результаты оценки бизнеса определяются временными и условными нормативами и стандартами оценки, а также мощнейшим информационным и иным воздействием заинтересованных лиц на участников сделок.

В статье не рассматривается оценка неосязаемых активов, где проблем еще больше, а точность существенно меньше, чем в оценке компаний. К тому же рынок сделок по неосязаемым активам (другими словами интеллектуальной собственности, к которой относится, кстати, и безмозглая продукция массового искусства) в России по стоимости меньше рынка сделок по слияниям и поглощениям компаний по моим оценкам в несколько сот раз, а количество внутренних договоров о торговле лицензиями и уступке прав на патенты в год совсем невелико, меньше 3000 (см. ранее упоминавнийся справочник «Наука в России в цифрах»). Заметим, что количество книг, статей, диссертаций по оценке и защите интеллектуальной собственности больше, чем по оценке компаний, и в общественном сознании оценка компаний и оценка неосязаемых активов чуть ли не сравнимы по важности благодаря навязываемому СМИ интересу ко всему таинственному и виртуальному. Оценка неосязаемых активов является, пожалуй, самой мифологизированной областью оценки.

Например, некоторые оценщики неосязаемых активов и многие чиновники утверждают (со ссылкой на «экспертные оценки»), что в развитых странах доля неосязаемых активов в составе внеоборотных активов достигает 30 %, и, если искусственно довести эту долю на российских предприятиях до 15…20 % (вместо сегодняшних 0,3…0,5 %), то «можно будет говорить о “выходе” на инновационный путь развития» — см. http://www.labrate.ru/discus/messages/19/auditor-filipenko-17511.pdf.

В некоторых американских компаниях по изготовлению ширпотреба, бытовой электроники, пищевой продукции и т. п. доля неосязаемых активов действительно относительно велика, так как рабочие места, не требующие высокой квалификации, переместились за пределы США — в Мексику, Китай и другие страны с развивающейся экономикой и дешевым трудом. Зато в таких американских отраслях, как оборонная промышленность, гражданская авиация, тяжелая промышленность, электроэнергетика, доля неосязаемых активов в составе внеооборотных активов не намного больше, чем в России. А чем заканчивается раздувание стоимости неосязаемых активов, других «пузырей» вместо реального развития промышленности, очень хорошо показал крах американских «высокотехнологических» компаний в 2001 г., да и сегодняшний кризис.

Какие же требования заказчик предъявляет к оценщику?

Для покупателя они состоят в том, чтобы полученная оценщиком стоимость компании была меньше всех реальных, а не гипотетических будущих выгод в денежном выражении от владения предприятием. Для продавца важно, чтобы эта оценочная стоимость была больше реальных будущих упущенных выгод из-за продажи предприятия.

Но современные, как российские, так и международные стандарты оценки предлагают оценивать не реальные, а гипотетические выгоды, понятия инвесторов о которых формируются крупными игроками через СМИ, через прогнозы «независимых» экспертов! Например, в Международных стандартах оценки (МСО) требуется, чтобы рыночная стоимость компании, вычисленная оценщиком, отражала «процессы мышления, ожидания и ощущения инвесторов на момент оценки».

Вот что об этом пишет партнер одной из компаний Большой четверки: «важно помнить и то, что быть на острие понимания того, как развернется рынок, — это не та задача, которую ставит перед собой оценщик. Вместо этого он отражает существующие на рынке мнения относительно прогнозов и ожидания», «оценка — не только методологический процесс. Оценка настолько же искусство, насколько это наука» [13]. Если быть логичным, то из последнего высказывания следует, что оценка ни то, ни другое, так как между наукой и искусством нет ничего общего.

А я считаю, что настоящий оценщик как раз и должен ставить перед собой задачу понимать, «как развернется рынок», а не идти на поводу у тех навязываемых оценщикам «независимых» прогнозистов, которые годами дают неправильные прогнозы. Ведь, скажем, купившему предприятие нет никакого дела до того, как оценщик оценил «ощущения инвесторов на момент оценки», — его интересует, как оплаченная им цена за предприятие соотносится с реальными выгодами от обладания этим предприятием, другими словами, не переплатил ли он. Кроме того, у покупателя есть, как правило, и целый набор не озвучиваемых других интересов (как экономических, так и социальных).

Никакого рынка покупателей-инвесторов для конкретного предприятия, как правило, не существует. К тому же если говорить о рядовых участниках рынка акций, то их «процессы мышления, ожидания и ощущения» подвержены мощнейшему целенаправленному воздействию пропаганды средств массовой информации, которыми владеют крупнейшие промышленно-финансовые группы. Если у каждого инвестора, участника рынка низкая уверенность в его оценке стоимости конкретной компании, то и выявляемое оценщиком мнение рынка также недостоверно. Поэтому определение в МСО рыночной стоимости отражает интересы самого крупного международного бизнеса, пусть и не участвующего непосредственно в сделке по конкретному предприятию, зато влияющего на нее через СМИ, через прогнозы ангажированных прогнозистов.

Как в международных, так и в российских стандартах оценки ничего не говорится о критериях истинности в оценке компаний, о профессиональных качествах оценщиков, которые якобы умеют отражать мнение рынка.

Ничего в стандартах не говорится и о зависимых от крупных мировых игроков рейтинговых и прогнозных агентствах, средствах массовой информации, которые давно уже превратились в мощнейшие факторы, влияющие на ход экономических процессов, в том числе и на оценку стоимости компаний.

Отметим, что нигде в мире не проводятся рэнкинги (ранжирования) отдельных прогнозистов и различных прогнозирующих компаний по качеству их прогнозов. Это говорит о том, что есть те, кто сильно не заинтересован в таких рэнкингах, хотя надежные методики проведения рэнкингов давно известны.

В настоящее время место объективного критерия истины в оценке реально занял распиаренный брэнд оценочно-аудиторской компании (оценщики которой якобы умеют чувствовать ощущения участников рынка), в создание которого, как правило, какой-то крупный игрок (и даже страна) вложил немалые деньги. Имеют также значение величина доходов компании, близость компании к государственной власти либо к какой-нибудь крупной финансово-промышленной группе.

В России такими брэндами являются крупнейшие международные аудиторские компании, как Ernst&Young, Deloitte&Touche, Pricewaterhouse&Coopers, KPMG. В самих США такой компанией стала BlackRock (о ней будет сказано ниже). Следует сказать, что слово «международный» является эвфемизмом, назначение которого — скрыть реальный смысл. Например, когда говорят о проходящих в бывших странах СССР международных конференциях по оценке объектов чего-то, то все оценщики понимают, что там будут выступать местные оценщики плюс несколько оценочных чиновников из соседних стран и международных организаций. Все ключевые решения в вышеназванных аудиторских компаниях принимаются в США при участии госчиновников.

Попытаемся разобраться, о каких же видах оценки, видах стоимости говорится в оценочных стандартах. Следует сказать, что в основе российских стандартов лежат международные (западные) стандарты, да и первые общества оценщиков, перевод и издание иностранных книг по оценке, методическое обеспечение процессов приватизации создавались, в целом, на западные деньги, сами стандарты, по моему мнению, писались под интересы крупных транснациональных компаний. Многие понятия в них, на первый взгляд вполне приемлемые, на самом деле бессмысленны, так как первоначальная область их определения чрезвычайно узка, а расширение толкования на другие объекты большего масштаба несостоятельно.

Например, в книге А.М. Кинга [14, стр. 23] сказано, что «если двум оценщикам поручить выполнение одного и того же задания с одной и той же целью оценки, они, скорее всего, придут к результатам, отличающимся в пределах 10 %». Заметим, что в книге нет ни слова в подтверждение этого утверждения, зато внушаемые читатели книги проникнутся убеждением в «научности» оценки и в том, что она якобы имеет точность 10 %. Для небольших массово продающихся и покупающихся объектов (например, автомобилей, квартир) это утверждение А.М. Кинга представляется верным, однако оцененные известными оценщиками стоимости предприятий могут отличаться в разы; а уж отличия в стоимости объекта интеллектуальной собственности у разных оценщиков могут достигать десятков и более раз. И какое отношение это имеет к фундаментальной стоимости? Разве совпадение в оценке стоимости у разных оценщиков говорит о том, что они правильно определили фундаментальную стоимость?

Макроэкономисты за рубежом уже отказались от «невидимой руки рынка» Адама Смита, якобы регулирующей экономические отношения, а в международных и российских стандартах оценки все еще говорится о рыночной стоимости компаний. И хотя сейчас наряду с использующимся много лет понятием «рыночная стоимость предприятия» в оценочных стандартах МСО, бухгалтерских стандартах МФСО, ГААП было введено и понятие «справедливая стоимость предприятия» после издания в сентябре 2006 г. американским Советом по стандартам финансового учета (FASB) предписания FAS N157 «Измерение по справедливой стоимости», уловить разницу между данными определениями затруднительно. Более того, многие бухгалтеры как в России, так и за рубежом считают, что понять смысл этого понятия из невнятных, запутанных бухгалтерских стандартов невозможно, и они уверены, что это понятие специально ввели аудиторы из ведущих аудиторских компаний, чтобы увеличить свои заработки. Сроком вступление FAS N157 в США cтал первый квартал 2008 г., начиная с которого активы должны были учитываться не по стоимости приобретения, как ранее, а по текущей справедливой стоимости. В это же время и начался мировой кризис, что не случайно.

Существует правило, что если вы читаете определение чего-то и не понимаете его, или понимаете, что это определение неполно, неточно, двусмысленно, то существует высокая вероятность, что вами пытаются манипулировать. Таких определений в теории оценки предприятий много, и в головах оценщиков, бухгалтеров и аудиторов в части определений полная каша. Например, в Европейских стандартах оценки 2009 дается такое определение: «Рыночная стоимость — расчетная денежная сумма, за которую состоялся бы обмен определенного имущества на дату оценки между заинтересованным покупателем и заинтересованным продавцом в результате коммерческой сделки после проведения надлежащего маркетинга, при которой каждая из сторон действовала бы, будучи хорошо осведомленной, расчетливо и без принуждения». Это определение с точки зрения формальной логики определением не является в принципе, так как допускает много трактовок.

Дадим два иных определения.

1. Фундаментальная (истинная, действительная, внутренняя) стоимость компании — стоимость, вычисленной методом ДДП [15, 16] при условии, что все будущие параметры расчета оценщику известны точно, т. е. это приведенная стоимость денежных средств, которые можно изъять из компании за весь оставшийся период ее финансово-хозяйственной деятельности. При этом компания рассматривается как независимая (более подробно см. [11]). Истинная стоимость компании на сегодняшнюю дату может быть вычислена с высокой точностью этак через 7–10 лет. Сейчас можно узнать, какой фундаментальная стоимость компании была 7–10 лет тому назад, и сравнить ее со стоимостью, полученной тогда оценщиком.

2. Фундаментально-инвестиционная стоимость компании — это истинная стоимость компании, рассматриваемая как часть бизнеса инвестора с учетом синергетических эффектов.

В настоящее время оценщики определяют рыночную и инвестиционную стоимости, но заказчиков интересуют в реальности не они (если только речь не идет о заказной оценке), и определения фундаментальной и фундаметально-инвестиционной стоимостей должны входить в стандарты оценки.

Возникает вопрос: а можно ли объективно оценить реальные выгоды и упущения участников сделки по купле/продаже предприятий, а не гипотетические? Другими словами, можно ли определить фундаментальную и фундаментально-инвестиционную стоимость c относительно приемлемой точностью? На мой взгляд, тут можно ответить положительно. Но без понимания интересов представителей крупнейшего бизнеса, интересов богатейших стран, без умения их моделировать и прогнозировать, не опираясь на «прогнозы» раскрученных «независимых» рейтинговых и прогнозирующих агентств, без мощных компьютерных программ заниматься объективной высококачественной оценкой компаний невозможно.

3.2. О трех подходах к оценке

В статьях [11, 15, 16] рассмотрены достоинства и недостатки различных подходов к оценке. Ниже мы продолжим и дополним этот анализ.

3.2.1. Доходный подход (метод ДДП)

Главными недостатками метода дисконтированных денежных потоков (ДДП) являются:

– огромная чувствительность результатов оценки к некоторым прогнозируемым параметрам, важнейшими из которых являются цена и объем выпускаемой продукции, а также цены на потребляемые энергоресурсы;

– использование в оценке недостоверных, как правило манипулируемых публичных прогнозов;

– высокая доля, как правило, труднооцениваемой постпрогнозной стоимости в итоговой стоимости.

Специалисты по доходному подходу обычно возражают критикам доходного подхода, утверждая, что другого подхода якобы нет. Но в реальности в вышеупомянутых статьях критикуется не столько сам доходный подход, сколько расширение границы его применения на те случаи, когда его результаты неточны и о которых оценщики умалчивают.

Ниже опишем еще один недостаток метода ДДП, а именно манипуляцию исходной информацией для оценки.

О влиянии внутреннего оценщика компании на ее стоимость, полученную независимым (внешним) оценщиком

Следует сказать, что заказчики оценки компаний активно воздействуют, как правило, на внешних («независимых») оценщиков, требуя от них либо завышения, либо занижения стоимости оцениваемого объекта, при этом манипулируя предоставляемыми бизнес-планами, другими исходными данными для расчетов, которые обычно готовят внутренние оценщики компаний. Однако иногда от оценщиков требуется провести максимально объективную оценку. Обычно такое задание дается внутренним оценщикам, работающим в штате компаний для принятия управленческих решений. Заметим, что когда объект собираются продавать или покупать, манипуляции производятся практически всегда: с исходными данными для оценки средних и крупных компаний — заказчиками, которые согласно закону не несут за это никакой ответственности, манипуляции с оцененной стоимостью — «независимыми» оценщиками в пределах правдоподобности этих данных, тем более что точность оценки предприятий реально является принципиально чрезвычайно низкой, и она сильно зависит даже от малых изменений исходных данных, если говорить о доходном подходе к оценке компаний.

Как внешнему оценщику распознавать манипуляции исходной информацией, когда требуется (а это бывает довольно часто) объективная оценка, скажем, со стороны покупателя?

Обычно говорят, что оценщик должен в таком случае использовать в расчетах среднерыночные показатели вместо предоставляемых заказчиком. Однако важнейших среднерыночных данных чаще всего попросту нет.

Для построения свободного денежного потока по анализируемой компании независимый оценщик использует, в основном, информацию, получаемую непосредственно из компании, которая является объектом оценки . Обычно построенный независимым оценщиком денежный поток показывает 2–3 года истории компании (историческая информация), а также прогноз на 5–7 лет (прогнозные значения) и терминальную стоимость компании, которая рассчитывается по методу Гордона — Вильямса [17], либо с использованием одного из выбранных среднерыночных мультипликаторов (EV/Ebitda, EV/Sales и пр.).

Если на информацию прошлых лет (отчет о прибылях и убытках, отчет о движении денежных средств, баланс, предыдущую инвестиционную программу) внутренний оценщик (сторона, передающая информацию) никак не может повлиять, то на прогноз будущих денежных потоков он имеет большое влияние и может доказать независимому оценщику почти любое развитие анализируемой компании в интересах получения нужной ее стоимости.

Рассмотрим несколько примеров того, как внутренний оценщик может увеличить/уменьшить стоимость анализируемой компании.

Выручка. Лишь у небольшого процента компаний мощности загружены на 100 %. У внутреннего оценщика практически всегда есть возможность прогнозировать существенное увеличение/уменьшение загрузки мощностей, при этом независимый оценщик не сможет опровергнуть данную информацию.

Себестоимость. При прогнозировании себестоимости продукции/работ/услуг внутренний оценщик с легкостью докажет независимому оценщику удорожание/удешевление единицы продукции/работ/услуг в связи с различными процессами оптимизации, которые происходят внутри компании и понятны только внутренним техническим специалистам компании.

SG&A (расходы на продажу, общие и административные). Данные расходы легко корректируются внутренним оценщиком (как в сторону увеличения, так и в сторону уменьшения) в зависимости от желаемой оценки компании, так как данные расходы не зависят от объема производства продукции/товаров/услуг. Например затраты на рекламу продукции уменьшатся в следующие 3 года, так как продукция и так узнаваема на рынке.

CapEx (инвестиции). Программы инвестиций также легко манипулируются: пробурить новую скважину — больше добыть нефти, купить новый стан — больше прокатать металла, купить новые вагоны — больше перевести грузов и прочее. Все внутренние инвестиционные программы могут корректироваться для получения нужной стоимости анализируемой компании.

Изменение оборотного капитала. Важное значение в построении денежного потока компании имеет изменение оборотного капитала. Например, если в исторических периодах оборачиваемость запасов составляла 100 дней, то внутренний оценщик всегда может дать предпосылку, того что оборачиваемость запасов в будущем уменьшится до 50 дней из-за улучшения работы сбытового подразделения компании, отдела контроля запасов и проч.

То же самое касается оборачиваемости кредиторской и дебиторской задолженностей. Например: «…Мы ведем переговоры со всеми поставщиками об увеличении отсрочки платежа с 30 до 45 дней… или… мы составляем новые договоры так, что все покупатели продукции компании будут иметь максимум 30 дней отсрочки (несмотря на то, что сейчас отсрочка 60 или 90 дней).

Из вышесказанного можно сделать следующие выводы, касающиеся исходной информации для оценки:

• Внешний оценщик оценивает не объект, а описание объекта, предоставленное оцениваемой компанией, не реальность, а симулякр.

• За счет манипуляций с вполне правдоподобными для внешнего оценщика прогнозируемыми параметрами, используемыми при расчете стоимости компании по методу ДДП и которые, как правило, не поддаются надежному прогнозу, а также из-за неустойчивости этого метода к прогнозируемым параметрам, внутренний оценщик может существенно повлиять на результаты оценки компании внешним оценщиком. То есть оценка компании внешним оценщиком практически всегда малодостоверна из-за его материальной и информационной зависимости от компании-заказчика.

• Оценка компаний внутренним оценщиком методом ДДП для использования ее только для внутренних целей может быть, по моему мнению, относительно надежной, однако чаще всего неточность может достигать 50 и более процентов.

• Полученная оценщиком стоимость предприятия может не иметь и, как правило, не имеет ничего общего с реальными впоследствии выгодами для покупателя предприятия или продавца независимо от брэнда оценочной компании. Использующиеся в настоящее время всеми оценщиками примитивные модели и компьютерные программы, низкая достоверность исходной информации, а также публичных прогнозов (и частая их ангажированность) не позволяют оценить фундаментальную стоимость с приемлемой точностью. Этот факт обычно скрывается как участниками сделки, не желающими признавать свои ошибки, так и оценщиками. Заметим, что многие официальные прогнозы заведомо неточны, так как имеют скрытую политическую составляющую.

Пример 1. В статье [15] упоминались оценочные отчеты аудиторских компаний Большой четверки (Ernst&Young, Deloitte&Touche, Pricewaterhouse&Coopers, KPMG), выполненных в 2002–2003 гг., в которых стоимости предприятий отличались от фундаментальной в 5–6 раз. Этот результат был получен нами подстановкой в их Excel-модели оценки стоимости предприятий методом ДДП вместо прогнозируемых ими на ближайшие тогда 2002–2008 гг. цен на продукцию, цен на энергоресурсы, количество выпускаемой продукции, валютного курса их реально осуществившихся значений и сравнением полученных стоимостей.

Пример 2. Крупная финансово-промышленная группа купила некоторое предприятие. Через год выяснилось, что реальные доходы оказались существенно меньше ожидаемых, а уплаченная стоимость в разы больше реальной. Вот как прокомментировал руководитель компании предложение одного из своих аналитиков немедленно продать предприятие, пока рынок еще помнит размер уплаченных денег: «Во-первых, я не хочу, чтобы все узнали о нашей глупости, а во-вторых, покупатель предприятия вскоре убедится в завышенной стоимости и будет плохо о нас думать, а репутация стоит дорого».

Не стоит полагаться на внешних оценщиков из частных рейтинговых агентств, которые не обладают надежной информацией о финансовом состоянии и планах самого предприятия и которые дают информацию о надежности многих потенциальных инвестиций в различные компании. Эти рейтинговые агентства и их оценщики справедливо обвиняются в том, что они сознательно приукрашивали и приукрашивают положение своих клиентов, чтобы их не потерять [18].

Точность оценки компаний зависит от отрасли промышленности, величины пакета (оценка стоимости одной акции в принципе столь же трудоемка, как и оценка всего пакета при заданной точности, а гонорар различен, поэтому при оценке одной акции на точность не обращают внимания), состояния рынка, личности самого оценщика, других факторов. По возрастанию ошибки в определении фундаментальной стоимости компании, допускающейся различными оценщиками, их можно условно расположить в таком порядке: внутренний оценщик компании, внутренний оценщик инвестора или компании-покупателя (если он знает отрасль продающейся компании), высокопрофессиональный независимый оценщик, аналитик рейтингового агентства или биржи. Диапазон ошибок, по моему мнению, примерно такой: 1,3–6 и больше. Заметим, что результат оценки компаний по методу ДДП обычно является определяющим при выборе итоговой стоимости среди результатов оценок по трем подходам.

Предложения для обсуждения

Почему бы не произвести адаптацию параметров оценки предприятий с помощью метода ДДП на основании сравнения выполненных много лет назад оценок различных предприятий и известных сейчас их фундаментальных стоимостей на ту же дату? Или еще один вариант оценки: производим оценку, скажем, на дату 7 лет назад при известных денежных потоках за прошедшие годы и с коррекцией на поправочный коэффициент, отражающий изменение индекса РТС или индекса-дефлятора ВВП. Полученный результат может быть использован при выборе итоговой стоимости предприятия.

3.2.2. Сравнительный подход

Сравнительный подход основан на оценке капитализации компании, которая равна арифметической сумме стоимостей всех ее акций, а также на анализе компаний аналогов. В дни нестабильности цена на акции компаний меняется за день на 10–15 %, а иногда снижается или увеличивается на 30 % и более. Игроки на рынке акций подвергаются мощнейшему влиянию СМИ, они не смотрят, как правило, на фундаментальные факторы, а руководствуются стадным чувством и теханализом. Стоимость акций часто подвергается манипулированию со стороны обладателей крупнейших пакетов акций. Поэтому стоимость небольшого пакета акций на бирже имеет слабую связь с фундаментальной стоимостью 100%-ного пакета, а выявление этой связи представляет собой огромную сложность для оценщиков, не имеющих опыта работы на бирже, в инвестиционных компаниях. Более подробно о сравнительном подходе см. в [11].

3.2.3. Затратный подход

Основную в затратном подходе сложность представляет собой оценка основных средств предприятий, которой посвящена моя статья [19]. В ней предлагается внести целый ряд изменений в ПБУ 6/1 «Учет основных средств» и в стандарты оценки, без учета которых оценка основных средств (ОС) в настоящее время представляет собой огромную трудность (особенно когда ранее была произведена передача ОС с баланса одного юридического лица на баланс другого юридического лица). Отмечается, что отчеты по оценке ОС крупных предприятий в настоящее время, как правило, являются фикцией, а стоимости специализированных объектов, в стоимостном отношении занимающих львиную долю всех ОС, в бухгалтерском учете на предприятиях и в отчетах оценщиков имеют мало отношения к реальности. Прошел уже год с момента выхода в печать вышеупомянутой статьи, в которой предложено реальное решение проблемы оценки специализированных и квазиспециализированных ОС, и полгода с момента отсылки этой статьи и моего обращения в Национальный совет по оценочной деятельности (НСОД). Но НСОД на мое обращение никак не отреагировал, считая, по-видимому, что лучшее решение проблемы ее замалчивание, замыливание. Замечу, что некоторые члены НСОД сознательно занижают роль затратного подхода в оценке предприятий, распространяя миф о том, что «сфера применения затратного подхода в последние годы по сравнению с периодом становления оценочной деятельности сокращается». В реальности с затратным подходом все обстоит с точностью до наоборот, так как основную часть доходов по оценке международных компаний Большой четверки и к ним приближенным компаний некоторых членов НСОД приносит именно регулярная переоценка с помощью затратного подхода основных средств крупных российских компаний для целей МСФО. Замечу также, что в настоящее время пробиться в узкий круг избранных оценочных компаний, выполняющих оценку ОС для целей МСФО практически невозможно. Мне известно несколько случаев, когда небольшие предприятия поручали своим многолетним оценщикам сделать такую оценку ОС для целей МСФО, но международные аудиторы их оценочные отчеты не приняли под совершенно надуманными предлогами, предложив этим предприятиям для выполнения оценки свои «проверенные» оценочные компании. И это при отсутствии утвержденных методов оценки специализированных и квазиспециализированных ОС!!!

Пример 3. Не так давно ряд ведущих оценочных компаний производила переоценку ОС региональных филиалов одной из крупнейших российской компании. Оценку ОС в одном из северных регионов производила компания Большой четверки. Заказчик заставил переделать все отчеты российских оценочных компаний с тем, чтобы во всех регионах коэффициент переоценки был таким же, как у оценщиков компании Большой четверки, несмотря на то, что в разных регионах изменение стоимости строительно-монтажных работ с даты последней переоценки различно. Этот анекдотический случай говорит как о невежестве многих заказчиков, об их нежелании брать на себя ответственность, полной их уверенности в суперпрофессиональности оценщиков Большой четверки, так и о готовности целого ряда ведущих оценочных компаний выполнять заказные, даже абсурдные по постановке задач работы. К таким заказчикам, навязывающим оценщикам итоговые стоимости, должны применяться еще более строгие меры воздействия, чем к оценщикам.

4. Предложение о создании центра оценки при участии государства

В [11] было предложено создать при участии ведущих российских компаний частно-государственный Национальный центр по стоимостному анализу и инвестициям, который занимался бы и оценкой крупнейших компаний, в том числе и государственных, а также градообразующих компаний по единой методике. Этот центр с помощью разработанной нашей компанией программной системы ASIS ® мог бы восстановить правильный учет ОС на предприятиях России.

В таком центре кроме оценщиков должны работать также и политологи с прогнозистами, которые давали бы закрытые прогнозы для использования их в оценке предприятий. Без реальных закрытых прогнозов, без мощных моделей и компьютерных оценочных программ фундаментальную стоимость предприятий с относительно приемлемой точностью определить невозможно. Над созданием таких моделей и компьютерных программ и должен работать центр. И лишь тогда, когда это будет создано, тогда и можно будет в первом приближении назвать оценку компаний наукой.

Два года назад соответствующее письмо с предложением о создании такого Центра было направлено мною в МЭРТ. В ответ от чиновников была получена отписка, что по существующему законодательству государство не имеет право создавать оценочные с участием государства компании. Замечу, что относительно недавно подобная компания BlackRock создана в США крупнейшими акционерами Федеральной резервной системы при активной поддержке правительства США [20]. Она стала в США главной оценочной компанией.

BlackRock — самая крупная в мире компания, управляющая инвестициями. В активах «Черной Скалы» числится 2 триллиона 700 миллиардов долларов. Это под прямым управлением. А еще 7 триллионов контролируется через подразделение компании, предоставляющие услуги по управлению рисками и корпоративному инвестированию. Иными словами, прямо или косвенно BlackRock дает оценку и рекомендации по размещению активов на сумму почти в 10 триллионов долларов.

С мая 2009 г. BlackRock получила официальный статус советника и контрактора правительства США. BlackRock по заказу правительства США производит оценку «нездоровых активов» и затем продает их по установленной ею «справедливой» стоимости. Параллельно BlackRock оценивает и продает (покупает) активы для собственных частных клиентов.

Оценка активов компанией BlackRock производится с помощью весьма мощных программ (в первую очередь — Aladdin Enterprise Investment System) и десятка суперкомпьютеров.

Фактически в настоящее время эта компания для США стала стоимостеобразующей компанией, служащей для перераспределения финансов и переоценки неликвидов.

Заметим также, что начиная с первого квартала 2009 г. FASB разрешил американским банкам не привлекать к оценке активов независимых оценщиков, а использовать внутренние математические модели.

Заключение

Оценка компаний в настоящее время — не столько наука, сколько инструмент в борьбе различных цивилизаций, и самоустранение государства от ее управления является, на мой взгляд, ошибкой.

В оценочной литературе оценку компаний обычно относят к науке, не объясняя, к какой именно науке, но называя ее при этом точной. Это способствует тому, чтобы вызвать в обществе и, в частности, у заказчиков оценки положительное отношение к оценщикам, такое же, которое завоевали в обществе за многие годы и даже столетия представители естественных наук (математики, физики, химики, биологи и др.). Оценка мимикрирует под науку с целью увеличения доходов как оценочных бизнесменов, так и тех, кто стоит за ней. Теория оценки компаний сравнительно молода, поэтому и оценка еще не разделяется на собственно оценку и лжеоценку, а содержит в себе черты и того и другого. Царящие в оценке нравы и порядки не имеют ничего общего с наукой, научным поиском истины. Она скорее пранаука, пока-не-наука, до-наука, которая может стать наукой в длительной перспективе с государственной помощью. Сама себя оценка, по моему мнению, реформировать не способна.

За последние двадцать лет оценки стоимости российских компаний, выполненные известными оценочно-аудиторскими фирмами, как правило, в разы отличаются от фундаментальной стоимости. Это связано, в первую очередь, с примитивностью использующегося в оценке методического и программного обеспечения и рассчитанного на «прагматиков», принципиально не озабоченных чистотой и обоснованностью используемых ими методов. Сама задача оценки компаний столь сложна, что на одном мастерстве, без применения сложных компьютерных программ, ее не решить. В шахматах уже давно все мастера и гроссмейстеры проигрывают компьютерным программам, а в оценке все еще говорят о практическом опыте и мастерстве оценщика.

В данной статье развенчан миф о том, что контролирование рынка оценки крупных и средних российских предприятий западными аудиторскими компаниями связан о с их якобы высоким профессиональным мастерством. Мастерство здесь не играет роли, практически все оценочные фирмы, как правило, очень сильно ошибаются в своих оценках компаний, идя на поводу у различных публичных прогнозов. Подавляющее доминирование этих компаний на российском рынке оценки связано, по-видимому, с культивированием этой и других подобных мифологем большей частью российской элиты. От них необходимо как можно быстрее избавляться.

На мой взгляд, многие положения законодательства об оценке требуется пересмотреть, включая положения о СРО, НСОД, стандартах оценки, следует существенно увеличить роль государства в оценке.

Необходимо разработать новые положения о тендерах, которые позволили бы не только оценочным фирмам, но и отдельным сильным оценщикам участвовать в них. Согласно законодательству об оценке именно оценщик — физическое лицо является главным в оценке, и это правильно. Однако в настоящее время в тендерах, как правило, участвуют и побеждают не оценщики, а их работодатели, брэнды оценочных компаний. Только профессиональные качества оценщиков — участников тендеров должны учитываться.

Проверять надо, по моему мнению, не отчеты отдельных оценщиков, а крупные предприятия и отчеты оценщиков, хранящиеся на этих предприятиях. В деле компании «Энрон» нарушения нашли при проверке самой компании, а не при проверке отдельных аудиторов «Артур Андерсон».

Назначать проверку оценочных отчетов на предприятиях должен НСОД либо особый государственный орган, а меры за неправильную экспертизу отчетов должны быть существенно ужесточены.

Что же касается выводов об общественных науках на основании проведенного анализа, то они очевидны. Порядок в них также необходимо наводить, в первую очередь в педагогике и экономике, где процент и количество квазиученых просто зашкаливает.

Литература.

1. Касти Дж. «Большие системы. Связность, сложность и катастрофы» М., 1982.

2. Хантингтон С. «Столкновение цивилизаций», М.: ООО «Издательство АСТ», 2003.

3. Барр Р. «Политическая экономия». В 2-х тт. Т.1. М.: Международные отношения. 1995.

4. Большая энциклопедия: В 62 томах. Т. 31.- М.: ТЕРРА.

5. Алле М. «Современная экономическая наука и факты». 1990. http://igiti.hse.ru/data/046/314/1234/4_1_1Alla.pdf

6. Наумова Т. «Научная эмиграция из России» // Свободная мысль – XXI. – М., 2004. – № 3. – С. 120–130.

7. Ефремов Ю.Н. «В защиту научной рациональности и этики цитирования» // «Здравый смысл», 2004,  1 (30), С.4-10. http://www.atheismru.narod.ru/humanism/journal/30/yefremov.htm.

8. Глазьев С.Ю. «20 потерянных лет. Памяти академика Дмитрия Семёновича Львова»// Газета «Завтра», №8 (849) от 24 февраля 2010 г. http://www.zavtra.ru/cgi/veil/data/zavtra/10/849/21.html.

9. Галъмак А.М. «Можно ли измерить квазинауку?» // Бюллетень № 3 "В защиту науки", С.131-147. http://www.ras.ru/digest/fdigestlist/bulletin.aspx.

10. Программные положения Второго Международного Нобелевского экономического форума «Мировая экономика XXI столетия: циклы и кризисы», 19–22 мая 2010 года, г. Днепропетровск. http://www.inesnet.ru/2010/02/economicheskii-forum-nobel/.

11. Тришин В.Н. «Оценка предприятий финансовыми аналитиками и независимыми оценщиками: разница в подходах и результатах» // Вопросы оценки. 2008 № 4. С. 19–37. http://trishin.ru/left/publishes/rate-enterprise/.

12. Мадслин Йорн, Би-би-си, «Россия пятая в мире по военным расходам», 8 июля 2008. http://www.bbc.co.uk/russian/business/2009/06/090608_military_spending.shtml.

13. Гейдж Дж. «Оценщики должны быть готовы предоставлять надежные и качественные услуги» // Бюллетень "Оценочная деятельность", № 2, 2009, C/8-11. http://smao.ru/files/magazine/2009/02/08-11.pdf.

14. Кинг Альфред М. «Справедливая стоимость – дорожная карта менеджеров, аудиторов, инвесторов и оценщиков бизнеса». Пер. с англ. Под ред. В.М.Рутгайзера. М..: Маросейка. 2010.

15. Тришин В.Н. «О методе дисконтированных денежных потоков и стандартах оценки» // Российский оценщик. 2007. № 1. С. 17-18, 23-31. http://trishin.ru/left/publishes/about-money/.

16. Зимин В.С., Тришин В.Н. «Прогнозирование и анализ точности метода дисконтированных денежных потоков. Ретроспективное обозрение ранее выполненных отчетов об оценке» // Имущественные отношения в Российской Федерации. 2006. №.7. С. 27-35. http://trishin.ru/left/publishes/prediction-and-analisys/

17. Тришин В.Н. «О причинах и последствиях занижения стоимости основных средств российских предприятий по международным и российским стандартам бухгалтерского учета. Система ASIS® как инструмент решения этой проблемы» // Московский оценщик. 2007. № 5 (48). С. 18–29. http://www.trishin.ru/left/publishes/causes-consequences/.

18. Гэлбрейт Дж.К. «Экономика невинного обмана». М., изд. «Европа», 2009.

19. Тришин В.Н. «Об оценке специализированных и квазиспециализированных основных средств» // «Вопросы оценки», №3, 2009 г. С. 2-28. http://www.trishin.ru/left/publishes/kvazi/.

20. Голубицкий С.М. «Чистильщик» // журнал "Бизнес-журнал" №11 2009. http://www.econfin.ru/?p=3141.


1 Синонимами слова лженаука являются слова ненаука, псевдонаука, антинаука. Лженауки занимаются сознательным оболваниванием людей с использованием лжи, подтасовок, недомолвок. Лженауку в более мягкой форме называют квазинаукой (будтонаукой), или паранаукой (околонаукой). Под этими словами обычно понимают деятельность, маскирующуюся под науку, которая в будущем, возможно, и превратится в настоящую науку, но, скорее всего, как наука отомрет. Пранаука — это наука в самом начале своего развития. Трактовка всех этих терминов еще не устоялась.

2 Кодексы этики есть в профессиях, которые не относятся к науке и в которых заложен соблазн корыстного интереса, а именно: аудиторы, бухгалтеры, риэлтеры, адвокаты, журналисты, таможенники, врачи, судьи, милиционеры, предприниматели и др.